Вне штата
Шрифт:
Выезжая из-за поворота увидели девушку бежавшую нам на встречу. За ней неслись двое бугаев на приземистых лошадях. Пришпорив коней, мы успели раньше к девушке чем погоня. Поравнявшись с девицей, прикрыли ее от догоняющих своими конями, приготовили арбалеты. Шлемы трансформировались в головы ящера и тигра. Зрелище ещё то — наемницы на породистых скакунах, в дорогущих черных доспехах, любому сразу понятно — элита.
Девица тяжело дышала и испуганно на нас смотрела. Мы молчали и ждали приближение погони. Вот наконец они подъехали к нам. Испуганные дворовые рожи, махали руками, пока один не разродился.
— Нам надо забрать эту девку.
— Ты холоп, это кому посмел сказать? С лошадей и на колени, иначе пристрелим, — завелась Женька, — видимо дворцовой воспитание даёт о себе знать, — подумала я.
Жить видимо они хотели, секунда и на коленях, а может к этому делу привычные.
— Рассказывайте, — приказала я.
— Так госпожи воительницы, нас послала дворянка Хрябова, догнать отродье ведьмы, и привести на её суд.
— Не верьте, моя мама не ведьма, а знахарка. Она у этой дворянки кухарила, а я прибиралась по дому. Вот Хрябова прознала, что мама лечит и пристала к ней, "Омолоди". Ну как она её могла омолодить, тут маг сильный нужен, отказалась. Хозяйка тогда её ведьмой назвала и суд решила устроить. Меня как пособницу, а дядю Афанасия за бунт. Он бывший военный, раненый в грудь, на пенсии теперь. Вот он заступился, так дворовые его избили, а она бунтовщиком его объявила.
— Ну, что скажите? Врать не советую, сразу пойму. Да ещё, это на каком основании херова дворянка судит, она что судья? — закипала Женя.
— Мы не знаем, нам велено и всё. А судит она давно, это она любит.
— Ясно, едем в имение Хрябовой.
Протянув руку помогла залезть на моего коня девушке. Усевшись сзади, обняла меня за талию, чтоб удержаться во время скачки. Во время пути почувствовала напряжение, глянула на Женьку, её злое лицо и ревнивый взгляд не сулил мне ничего хорошего. Покачала головой и улыбнулась, в ответ она кивнула и рассмеялась. Напряжение между нами испарилось.
Примерно через час мы въехали в большое поместье. Посреди двора стоял столб с привязанной женщиной, а рядом козлы с лежащим на них мужиком. На крыльце в кресле сидела толстая баба, с надетым кокошником.
Подъехав к крыльцу Женя поинтересовалась происходящим, за что была послана далеко и надолго. Такого стерпеть не могла уже я. Вспомнив "Звездные войны" протянула руку и послав силу, подняла дворянскую свиноматку за горло и медленно переместила её к козлам. Левой рукой достала орден "Вершитель закона".
— Данной властью, приказываю освободить узников, а дворянку Хрябову разложить на козлах и пороть пока не скажу хватит. Исполнять.
— Дворовые дураками не были, за неисполнение воли судьи можно перейти в мятежники, а это каторга лет двадцать пять или виселица. Мужика и женщину развязали, а свиноматку разложили на козлах, предварительно заголив зад. После первого удара она завизжала и обделалась, ну а мы не спеша прошли в дом.
Там нам быстро накрыли стол, а за обедом в подробностях услышали всю эту историю. Женя подтвердила, никто нас не обманывал.
Мужик оказался бывшим пластуном степного воинства. Был он ранен в грудь, наконечник от стрелы до сих пор в районе легких. Получал пенсию в пол экю в месяц, а здесь в поселке снимал комнату. Грудь болела, временами было больно дышать, а мама беглянки снимала настоями приступы удушья. Заступится сил не хватило, начал задыхаться, а там оглоблей по голове.
— Спасибо леди воительницы, если бы не вы, то запороли бы нас.
Выйдя после обеда на крыльцо и смотря на визжащую дворянку спросила:
— Жень, что делать будем? Ладно, дочь с матерью я заберу в наш дом прислугой, да и пластун пригодится, а вот как остальные?
— Да всё просто, эту Хрябову в город и на каторгу, а имение государству. Она не являясь титулованной особой посмела устроить судилище, а это каторга и лишение дворянства. В изложении дворянского кодекса сказано, что только Поместная Титулованная особа может вершить суд на своих землях, кроме преступлений касаемых государства и смертной казни. И ещё, Ира ты что на девицу запала, тащишь к себе.
— Дура ты Женька, мы же связаны до конца, а ты со своей ревностью, ну куда я без тебя. Быстрее бы в город, а там гостиница и большая, мягкая постель.
— Дура и есть, не подумала. А вот мысль о мягкой постели, а главное большой звучит заманчиво. Я в предвкушении.
Предложение поработать в столице, да еще у баронессы было принято с радостью. Пластун тоже согласился переехать, как потом оказалось был тайно влюблен в свою врачевательницу, только признаться боялся, кому нужен калека. Позвали управляющего, приказали две телеги до города, одна переселенцам, другая для Хрябовой.
Уже бывшая дворянка, стояла перегнувшись через козлы, кверху оголенной задницей. Выпоротый зад краснел и блестел под полуденным солнцем. Только собрались снять с козел привязанную жирдяйку, как во двор заскочил племенной бык. Увидев красный зад бывшей хозяйки, бык замычав ринулся на красное и манящее. Дворня разбежалась, а бык с разбегу поднявшись на дыбы, засадил свое племенное. Хрябова, выпучив глаза и судорожно вскрикнув, приняла в себя быка, которого удалось отогнать только после завершения осеменения.
Положив в телегу, находящуюся в прострации бывшую хозяйку, наш обоз состоящий из двух телег наконец двинулся в город.
В пути познакомились с нашими будущими слугами. Девушку звали Миленой, а ее маму Василисой Тихоновной. Была знахарка травницей и слабым магом жизни. Бывший пластун оказался Афанасием и тоже Тихоновичем. По этому поводу было много шуток. Ну а самое пожалуй смешное было, когда Милена покраснев спросила.
— А когда хозяйка отелится, чей тогда теленок будет?
Мы с коней чуть не попадали. Я хохотала до слез, а Женька до икоты. В телеге Афанасий с Василисой умирали от смеха.