Вне штата
Шрифт:
На рынке забрали свои перстни, а в оружейной отдали кинжалы и брусок гномского кварца, вставить в рукояти. Восхитившись чистотой камня, обещали к вечеру сделать, заберет их потом Афанасий.
Прибыли во дворец и сразу на примерку. Вчера перед уходом с нас сняли мерки, а Женя выбрала фасон. И вот сегодня едва увидя:
— Женя, это что такое? Я опять в белом платье, а ты в костюме. Нет уж, давай наоборот, тоже мне жених нашелся.
— Ирочка, разве ты не понимаешь, на балу ты будешь представлена как дочь Императора, ну не в костюме же.
— Давай так, чтобы без обид, обе в платьях, — предложила я.
— Ну хорошо, уговорила, но только в этот раз, — согласилась она.
Пришлось нам подождать пока шьют Женино платье, хорошо недолго, всё же портняжная магия рулит. Пока дожидались, к Евгеше то и дело подходили служители, что-то шептали ей на ухо, а то и передавали какие-то бумажки.
Выйдя с примерочной Женя развернула записку и прочитав передала мне. Из содержимого стало известно, что некий Пролежнев нанял банду Лысого, для жесткого изнасилования принцессы Евгении. Когда я прочитала "бросить на хор", дикая ярость и жажда крови захлестнули меня. Тьма вырвалась и я непроизвольно перекинулась в ипостась морфа. Сквозь кровавую пелену услышала:
— Ириша, кисонька, не надо. Всё уже позади. Ты уже спасла меня. Очнись пожалуйста.
Резко вернулось сознание, тьма рассеялась и в уши ударил звук сирены. Женя прижималась ко мне, а вокруг творилось что-то невообразимое. Мимо нас пронеслась голая дама с прилипшим к ней сзади господином. Мужик был без штанов, но в цилиндре и беленькой манишке. Навстречу им неслись женщины таща за ноги по полу какого-то мужика, почему-то книзу лицом. Скрылись за углом, а там как я помнила была лестница. Это подтвердилось судорожные криком, который тут же оборвался, всё же ступени там были высокие. Рядом метались полураздетые придворные, и это посреди дня, хотя может тут у них тихий час, как у нас когда-то в пионерлагере. Все успокоились только после объявления о конце учебной тревоги. Вздохнув пошли к нам в покои, обедать.
Экстренно собранный, второй раз за день, совет ближников приготовился к разбору полетов.
— Докладывайте Аристарх Платонович, как на этот раз вели себя наши дворцовые?
— Да что говорить, опять отличилась фрейлина Горшкова. В этот раз принимала виконта Буразье, оный прознав о чудесном удлинении причиндала Свиньина, проводил всё свободное время с ней, вернее в ней.
— А что так, других разве нет? — удивился государь.
— Так у виконта достоинство малое, вот он и надеялся и как потом оказалось не зря. Горшкова протащила виконта через весь дворец, не оторвалась его малая гордость только чудом.
— И каков результат?
— Преотличный! Лейб медик вторую диссертацию пишет, "Из малого в большой " называется, я приказал копию в архив и библиотеку.
— А как там статский советник? Отбою от дам поди нет?
— Свиньин третьего дня, чуть руки на себя не наложил. Дамы его пужаются, как увидят его длинный кий, так истерика. Хорошо что с Изольдой Карловной свести знакомство присоветовали. Помните господа о её горе?
— Напомните Аристарх Платонович, что-то вертится в голове, а вот что?
— Изольда Карловна очень уж любила внимание мужчин, ну и не только внимания. Вот принимала у себя одного внимательного, а он у нее между ног строение изучал, студент ведь. Всё бы ничего, да тут муж вошел, да и приложил сапогом изучателя, а тот на её беду постигал материал языком и зубами. Вообщем улетел он вместе с откусанным, ну у дам это то самое, которое для удовольствия. После этого Изольда Карловна только в заднюю любит и подлиннее. Вот как свели их вместе, так и живут не нарадуются.
— Славно, славно. Но вот я слышал, — продолжил казначей, — У Изольды был роман с шеф-поваром Фролом.
— Был да не вышел. Она как узнала, что у него большой, так и стала крутить перед ним задом. Дура, не поняла, что большой в ширину, а не в длину. Помните государь тот ужасный крик в ночи, так это она, Фролово хозяйство принимала.
— Жаль, шеф-повара, такое фрикасе в белом вине творит. Государь, может за старание заслугой третьей степени пожаловать.
— Вот не соглашусь с вами Лукьян Демидович, — начал командующий, — в прошлый раз горчило немного, так что только четвертой степени.
— Любезный Павел Андреевич, так вы перед этим стакан абсента замахнули, вот и результат. Как вы его стаканами то хлещете, это ведь невозможно.
— Так я не сразу сподобился, долго приучался, зато потом глотка луженая становится, для подачи команд первое дело. Я вот даже хотел это в уложение для молодых офицеров записать.
— Пожалуй не надо, иначе они вместо команд будут горланить, — Вдоль, до по Императорской, — не согласился государь. Что ещё из значимого?
— Ещё пожалуй граф Толстобрюхов со страху в окно на простыне полез. Материя не выдержала и граф на сук задом уселся. Сняли через час. Его сейчас истопник Трофим утешает, уж очень он любит всё большое и широкое.
— Так я же приказал всех опорочивших, — вон.
— Так барона Брюхатого в шею, а истопник опытен и усерден.
— Насколько усерден и опытен, узнайте завтра у графа. Ну и Трофиму за старание, знак мастера что ли выдайте. Всё, хватит на сегодня, иначе я с ума сойду, — и государь встал, пойдемте фрикасе дегустировать, а там и решим третьей или четвертой заслугой. После обеда решили, всё же четвертой, но с почетной грамотой.
Мы пришли в свою гостиную, я села на кресло, а Женя обняв, залезла мне на колени.
— Ирочка, не расстраивайся, у нас всё хорошо.
— Да я эту мразь в животное превращу!
— Животное? Придумала! Развлечемся мы, да и его не забудем. Посиди, я сейчас, — с этими словами Женька убежала.
Чтобы не сидеть одной, хотела сходить к Алексии, но её не было, уехала в Холмогоры. Пошла в библиотеку, а там и Евгеша пришла.
— Всё готово. Пойдем наказывать этого советника. А план такой…
Мы пошли на место, куда должен прийти третий советник, дворянин Пролежнев. Стоим за пальмой, слышим идет. Гаденыша магией беру за горло и медленно поднимаю.