(Вне)земные хроники
Шрифт:
Получено попадание в левый борт… ещё одно… ещё пять! Ремонтная бригада во главе со старшим механиком вся задействована для заделки пробоин обшивки и локализации повреждений в орудийном отсеке… Ещё семь попаданий в левый борт!
Справа Веста под огнём трёх крейсеров, число попаданий не поддаётся счёту! Я каждой ячейкой, каждым битом ощущаю их как пробоины на своём борту! Как ей уцелеть в такой перестрелке? Мои комендоры ведут огонь по атакующим Весту крейсерам, но они-то сосредоточили свой огонь на ней! Я больше ничем не могу помочь!
Веста сбрасывает ход, остановилась, из пробоин видны выбросы внутренней атмосферы со вспышками пламени. Связи нет! Взрыв!..
Не знаю … датчиками и разумом понимаю, но поверить не могу … расчёт показывал, что именно так и будет, но…надежда была, это человеческое чувство… теперь её нет … Весты нет…
Спасательных капсул Весты нет – экипаж полностью погиб. Трагедия для людей? А для меня – вторичная информация! Главное – … Весты нет.
Теперь и правый мой борт под огнём, крейсеры дартасов, уничтожившие Весту, стреляют по мне.
Получено два попадания … ещё три, все ремонтные дроны отправлены в орудийный отсек правого борта… Попадание в носовой отсек, плазменное орудие главного калибра потеряно… связи с капитанским мостиком нет…
***
576 c.p.c, 11 сентября, 8:31, эсминец D11-10432 «Ахиллес». Бортжурнал. Запись.
Всё! Строй противника пройден! Стреляет только вспомогательное кормовое орудие… получено попадание в корму, повреждён двигатель … заглушил, иду по инерции… не преследуют.
Анализирую повреждения…
Орудия левого борта уничтожены все, ремонту не подлежат… орудийная обслуга и ремонтная бригада погибли вследствие декомпрессии. Орудия правого борта №5, 7 и 13 повреждены, но могут быть восстановлены, остальные – неремонтопригодные… вся орудийная обслуга погибла… дроны потеряны все… Орудие главного калибра уничтожено, люди убиты… Капитанский мостик уничтожен, капитан погибла, все находившиеся на мостике тоже… Кормовое вспомогательное орудие исправно.
Разгерметизированные отсеки изолированы, в остальных поддерживаются стандартные условия… система жизнеобеспечения исправна… искусственная гравитация функционирует.
Повреждена система охлаждения двигателя… все механики в двигательном отсеке погибли.
Задействую внутренние датчики… поиск живых членов экипажа. Есть один сигнал! Переключаюсь. Ожидаемо – кормовое орудие стреляло до последнего. Оно обычно не используется, традиционно устанавливается для защиты от истребителей, скорострельное, но маломощное. Орудие не имеет штатного стрелка, а единственный кто без боевого поста – стажёр Лана Сатон.
Жива, хоть и лежит рядом с кормовым орудийным отсеком… ранений нет… истерика.
Анализирую оперативную обстановку… разгром… наша эскадра полностью уничтожена! Антей, обладая мощной бронёй и тяжёлыми орудиями ещё ведёт бой, но его хватит максимум на пять-семь минут.
Приказ адмирала – отходить… долг выполнен с честью… противник задержан и потерял большинство быстроходных кораблей… наши транспорты теперь вне зоны его досягаемости. Антей прощается.
***
– Капитан Сатон, получен приказ командующего эскадрой – отступать! Продолжать сражаться нет никаких возможностей! Весь экипаж погиб! По Флотскому уставу – Вы, как последний уцелевший – мой капитан! Какие будут распоряжения? – смарвик Ахиллес искусно придал своей интонации печаль и торжественность одновременно.
– Как же так… почему именно он… это несправедливо… убийцы… вы мне дорого за него заплатите… – бессвязно бормотала Сатон, сидя на полу, прислонившись к двери орудийного отсека.
Основное освещение отключилось, тускло мигали аварийные лампы. В помещениях эсминца установилась гнетущая тишина и было слышно лишь искрение повреждённой электропроводки и всхлипывание Ланы, которой казалось ни до чего нет дела:
– Распоряжения? Какие ещё распоряжения?! Что тебя от меня надо, бесчувственная железяка?!
– Осмелюсь уточнить, капитан, я – искусственный, но интеллект! Не железяка, не прибор, не робот! Я летал с эскадрой более тридцати лет, а с Вестой – почти пятнадцать! Я знал её обшивку не хуже своей! Каждую заклёпку, каждый сварной шов! Любой её датчик или сигнал я бы отличил из тысячи других!.. Теперь её нет!.. Эскадры нет!.. Все, кого знал много лет – уничтожены, погибли!.. А сколько Вы знали своего стажёра?.. Год, два?
– О-о-о! Чайничек, не закипай! – примирительно ответила Лана, утерев остатки слёз на своём лице носовым платком, и выдала тираду, немало удивившею смарвика. – Я – потомственный военный, все мои предки служили во флоте… бывало и погибали… Не принимай минутную слабость за норму!
– Простите, капитан… у меня… вероятно, от скачков напряжения… перегорели… некоторые предохранители… – Ахиллес вновь попробовал воспользоваться умением подстраиваться под собеседника.
Лана выдавила из себя подобие улыбки, сделав вид, что приняла слова смарвика за чистую монету, но выражение её лица скорее получилось похожим на гримасу:
– Друзья и близкие убиты врагами… Наш долг – отомстить!.. Одним орудием мы много не навоюем, поэтому приказываю… – Ахиллес, пока всё внимание приковано к Антею, скрытно приблизиться с тыла к флагману противника, а затем – протаранить его!.. Пусть дартасы запомнят нас навсегда!
История Земли не изучалась в колониях, на неё после войны за независимость было наложено табу, поэтому смарвик не мог провести параллель между Сатон и юной Жанной д’Арк, также призывавшей гораздо более опытных бойцов идти за собой в атаку.
– Капитан, в этом варианте Ваши шансы уцелеть минимальны! Катапультирование перед столкновением не даст гарантии, что спасательную капсулу не заденет взрывом и осколками.
– Исполняй!.. Я не собираюсь бежать, капитан не покинет свой корабль!