Внебрачная дочь продюсера

Литвиновы Анна и Сергей

– Вот, получите!

Расписка, издалека брошенная Райтоненом, спланировала на стол прямо перед Лесей.

Продюсер снова плюхнулся на стул напротив нее и шумно втянул ноздрями воздух. Крылья носа покраснели. «Он, случайно, не кокаинист?» – мелькнуло у Леси.

– Давайте деньги! – приказал хозяин кабинета.

Девушка вытащила из сумочки конверт и передала Райтонену. Продюсер небрежно, не пересчитав, бросил пакет поверх горы бумаг и вдруг молвил:

– Ваш шеф скоро разорится.

– Почему? – вырвалось у Леси.

– Для современного бизнеса, тем более детективного, он слишком

уж чистоплотен.

Слова продюсера прозвучали как приговор, и Леся, отнюдь не считавшая Ника образцом добропорядочности, не выдержала:

– А вы знаете, что сына Брагина отпустили?

– Это ничего не значит, – сделал отметающий жест Эрик Робертович. – Выпустить из тюрьмы, равно как и засадить в нее, в наше время можно кого угодно.

Он снова глубоко втянул воздух носом.

– А почему вы не хотите, – тихо спросила Леся, – чтобы нашли настоящего убийцу?

– Да Петька Брагин и есть настоящий, – хохотнул Райтонен. – Только менты этого никогда не докажут, потому что – я их знаю! – нет у них ни умения, ни стимула. А вот частный сыщик мог бы… И вообще дело загадочное, правда?

– Наверное, – неопределенно молвила Леся.

– Убить мог кто угодно, – продолжал распинаться продюсер. – Любой, кто был в субботу с нами в ресторане. И даже тот, кто не был – я вдову имею в виду… Однако для того, чтобы убить, возможности мало. Нужен еще и мотив – вы, помощница детектива, должны об этом знать. А мотив – железный, железобетонный мотив убить моего партнера – имелся только у трех человек… Сказать у кого?

Эрик Робертович снова пошмыгал носом и прищурился на Лесю.

– Сказать, – кивнула она.

– Во-первых, как я уже тысячу раз втолковывал вашему чистоплюю Кривошееву, у Петьки Брагина. Сыночек у Ивана Арнольдыча вырос очень амбициозный. Чрезвычайно ему хотелось самому порулить кинопроцессом. Это же – ты не понимаешь! – деньги без счета, девки, но главное, чего ему хотелось, – создать шедевр… – последнее слово Райтонен произнес с насмешливым отвращением, словно лягушку выплюнул: «Ш-ш-шидевер». – Петька страстно хотел ездить по заграничным фестивалям, ходить по красным дорожкам и собирать золотых павлинов и пальмовые ветви. Кишка у него, конечно, для Канн тонка, да только сам Петька так не считает. А ведь именно он после смерти моего компаньона станет распоряжаться его делом, уж теперь никто и ничто не помешает ему вбухивать деньги в создание ш-ш-шидевров…

В кабинет сунулась секретарша, но Райтонен гаркнул на нее: «Я занят!» – и дверь послушно затворилась.

– А еще двое? – спросила Леся.

– Какие двое? – непонимающе воззрился на нее продюсер.

– Вы сказали, что мотив для убийства Брагина имелся у троих. Первый – Петя. Остались еще двое.

Эрик Робертович простер руку куда-то за спину Леси.

– Вот эта шлюха, – провозгласил он.

Девушка обернулась. Длань Райтонена указывала на киноафишу, с которой улыбалась актриса Манирова.

– А у нее разве тоже был мотив? – сделала вид, что удивилась, Леся.

– Объясняю, – снисходительно сказал продюсер. – Сначала между Ванькой покойным и этой соской была, типа, любовь, – он постучал друг о друга двумя указательными пальцами. – Соответственно

Брагин снимал ее во всех своих фильмах, даже там, где она была ни ухом ни рылом… А потом обычная история: любовь прошла, завяли помидоры – и Брагин если Манировой что и давал, то почти эпизоды, два-три съемочных дня, не больше… А знаешь ли ты, что такое актриса, которая не снимается? Тем более та, которая раньше на главных ролях была? Это – страшная сила! Ураган, тайфун, леди Годива, леди Макбет! Да она на все готова, чтобы на площадку вернуться. На все! А если удастся этому мерзавцу, своему бывшему любовнику, отомстить – о!.. Да она, ни секунды не колеблясь, шею ему свернет, тыковку кочергой проломит!..

Райтонен разошелся. Он вещал хорошо поставленным голосом, округло жестикулировал. «А он артист, – подумала Леся. – В душе так и остался артистом. Хлебом не корми – дай повыступать перед аудиторией, пусть она даже состоит из единственного человека…»

– А что, – тихонечко вопросила девушка, – теперь, когда Брагина не стало, вы будете Манирову в кино снимать?

Продюсер шмыгнул носом и хохотнул.

– А почему нет? Смотря, конечно, насколько правильно она себя вести будет.

– Она об этом знала? – спросила Леся.

Эрик Робертович хмыкнул и погрозил ей пальцем:

– Не в бровь, а в глаз спрашиваешь, прелестная сыщица!.. Во всяком случае, хуже, чем при Брагине, Манировой не будет, это уж точно. Потому что хуже некуда.

– А вы-то сами кого подозреваете? – спросила Леся.

Глупо упускать возможность опросить свидетеля, когда он сам идет на контакт.

Помятый блондин вальяжно откинулся на спинку стула.

– Пятьдесят процентов я бы поставил на Петю Брагина. Двадцать пять – на Манирову. А еще двадцать пять – на другого человечка из нашего профсоюза.

– Борисоглебского? – осведомилась Леся.

Райтонен хмыкнул.

– Откуда узнала?

– У нас имеются свои источники, – важно сказала девушка. Не будет же она ссылаться на то, что своими подозрениями поделилась с ней вдова Брагина.

– Что ж, в точку, – скривил губы продюсер.

– Я только одного понять не могу, – жалобно проговорила Леся. – У Вилена Арсеньевича какой мотив убивать? Пожилой человек…

– Пожилой! – ухмыльнулся Райтонен. – Да этот старпер так за молоденькими бегает, Петька Брагин не угонится!

«Я знаю», – усмехнулась про себя Леся.

– А ведь вы, девчонки, – Райтонен впервые за всю встречу вдруг посмотрел на собеседницу оценивающим, мужским взглядом, – не станете давать такому старому грибу забесплатно. Вас надо хотя бы в ресторан сводить, да не один раз, или в Париж свозить, или хотя бы маленькую ролюшку в сериале пробить… А если проститутками пользоваться – они ведь тоже, особенно качественные, а Борисоглебский любит все качественное – недешево стоят… Короче, наш дорогой Вилен Арсеньевич всегда страшно нуждался и нуждается в деньгах. В хороших деньгах, зарплаты главного редактора ему явно недостаточно. И дедок нашел себе кормушку… Старую как мир. В кино этот метод существует с советских времен, а сейчас взят на вооружение повсеместно, во всех без исключения отраслях отечественного народного хозяйства, и называется ласковым словом «откат»…