Внебрачный сын Миллиардера
Шрифт:
– Я не пью.
– Это я ей и сказал, – расцвел он. – Я уже хорошо успел узнать твои привычки.
Ну конечно, Егор такой. Ему на самом деле интересно, чем живу.
Сейчас, находясь рядом с ним, я неимоверно на себя злилась. Ну почему не он? Почему? Хороший же мужчина. Не то, что тот, из-за поцелуя которого губы до сих пор горели. Который не заслужил но единой моей эмоции!
Да, у Егора тоже есть минусы, например, его слишком сильная зависимость от мамы, но может, это даже хорошо… Мы не жили вместе
"Да ты и Рустама не знаешь точно так же. Рустама нового" – внедрилась в голову логичная мысль.
А ведь на самом деле годы в разлуке для каждого из нас не прошли зря. Я ведь даже не попробовала дать ему шанс открыться. Окружила себя иголками и даже не попыталась подпустить.
Хотя как это сделать, если доверие похоронено под толстым слоем обид?
Мне ужасно не нравилось оправдывать его даже в мыслях, но кто сказал, что это именно оправдание? Может, это и есть та самая трезвая непредвзятая логика?
– А вот и наша дача! – радостно поставил меня в известность Егор, притормозив у небольшого, но довольно добротного деревянного дома. – Наверняка мама сейчас услышит шум и выйдет нас встречать.
Снова мама. Я закатила глаза.
Может, это просто ревность? Ведь у меня с родителями близких отношений не получилось.
– Егорка! Я вас так ждала! – пухленькая женщина, семеня уютными ножками-сардельками, спустилась с крыльца и быстро оказалась рядом с машиной. – Уже по второму разу разогреваю блинчики. Надеюсь, вы любите блинчики, Анна? – и уставилась на меня.
– Люблю…
– Вот и чудно. Идемте тогда скорее в дом.
Пока я отстегивала Артема из детского кресла, услышала в кармане жужжание телефона.
Мне не нужно было смотреть на экран, чтобы увидеть имя звонившего. Я знала, что это Рустам. И понимала, что он скорее всего взбешен.
Но сейчас было уже дело принципа: либо я прямо сейчас на берегу отвоюю свое право на свободу, либо он накинет на мою шею якорь, и я буду вынуждена жить по его правилам.
Не будет этого!
Поэтому я взяла Арема за руку и уверенно повела за невысокий забор.
– Егор так много мне о вас рассказывал!
– Серьезно?
– Да. И исключительно все только хорошее. Да вы кушайте блинчики с печенью, не стесняйтесь.
Я честное слово изо всех сил старалась быть милой, но получалось это с трудом. Отмечать юбилей совершенно незнакомой женщины оказалось то еще испытание. Если бы не мое обещание Егору, я бы никогда не пошла на это. А еще… может, это прозвучит несерьезно, я хотела показать Каримову, что он собираюсь плясать под его дудку.
Он не хотел, чтобы я ехала с Егором, но кто сказал, что я обязана его слушаться? Пусть отдает приказы своим многочисленным подчиненным, но никак не мне.
Да, не исключаю, что он в этот раз его гиперопека действительно из лучших побуждений – он беспокоится о сыне, но здесь Артему точно ничего не грозит. Да и не грозило никогда – подумаешь, вышла статья! Подобные выходят обо всех детях известных или просто богатых людей, никто же не начинает сразу же параноить.
Пусть это выглядит как бунт, зато он, надеюсь, понял, что приказывать мне не нужно и тем более решать за меня, где будет лучше впервую очередь моему сыну. Ведь я воспитывала его с самого рождения одна. И по-моему, неплохо справлялась.
Егор сидел напротив в плетеном кресле и внимал каждому слову мамы, во всем ей поддакивая.
– Егор сказал, что совсем недавно вы вернулись из Германии? – хрустя багетом, спросила Галина Анатольевна. – И как вам там? Понравилось?
– Признаться, я совершенно не успела ничего посмотреть. Работа заняла все время.
– А с кем же был этот очаровательный малыш? – она кивнула на Артема, играющего с пятнистым щенком дворняжки. Он так увлекся, что совсем не обращал на меня внимания.
– С моей подругой, – лаконично отрезала я, надеясь, что расспросы наконец прекратятся, но нет, они лишь набирали обороты.
– Простите, а где отец мальчика?
– Он…
Но Егор не дал мне продолжить:
– Он не принимал участие в воспитании ребенка и вообще, даже не знал о его рождении. А тут вдруг неожиданно объявился, представляешь.
Я кинула на него "злой" взгляд, но он как будто бы не заметил.
– По мне это верх безответственности – бросить на произвол судьбы своего сына.
– Никого он не бросал, – я не собиралась защищать Рустама, но слушать в его адрес откровенную ложь тоже не хотела. – Он на самом деле не знал о моей беременности
– Но он вышвырнул тебя из дома, ты сама говорила.
– Егор, – я выдавила натянутую улыбку и сквозь стиснутые зубы: – тебе не кажется, что сейчас не место и не время это обсуждать?
Я убью его. Позже.
– Почему же, Егор совершенно прав, – влезла Галина Анатольевна. – Это не мужское поведение. Вот я Егора воспитывала совершенно иначе. С детства прививала уважение к женщине.
В кармане в очередной раз зазвонил телефон, я достала его и неожиданно для самой себя взяла трубку, хотя игнорировала последние полтора часа.
Просто хотелось отвлечься от этой не касающейся их темы, но подняла новую, уже с совсем другим человеком...
– Да!
– И какого черта ты творишь? – раздался в динамике знакомый грозный рык.
Каримов, ну конечно. Он пытался дозвониться мне уже в который раз, но я не отвечала. Знала, чем это грозит. Но теперь уже взяла трубку, поздно давать заднюю.