Внедрение в ЦК 2
Шрифт:
Введением рентной марки удалось остановить гиперинфляцию: новая денежная единица соответствовала 1/2790 килограмма чистого золота или довоенной «золотой марке». Население восприняло появление стабильной денежной единицы, базирующейся на цене золота, положительно. Курс обмена бумажной марки к рентной составил 1 трилион к 1. До начала Первой мировой войны 1 марка соответствовала 0,358425 грамов чистого золота.
В августе 1924 года в качестве законного платёжного средства на территории Германии введена рейхсмарка. Она была приравнена к «золотой». Курс обмена рентной на рейхсмарку составил 1:1. Рейхсмарка не заменила рентную марку, обе денежные единицы имели параллельное хождение. Основное различие между двумя денежными единицами состояло в способе их обеспечения. Появились и серебряные монеты Одна и Три марки. Немецкое правительство практически договорилось с американцами о выделении Германии начиная с 1924 года около семи миллиардов долларов
Новообразованная НСДАП к выборам всё ещё была запрещена и оставалась без своего лидера — Адольфа Гитлера, что находился в тюрьме после пивного путча 1923 года. Некоторые сторонники НСДАП, а также их деятелей, объединились с НСОД — отколовшаяся от НННП новообразованной партией. Сама же НННП проводила широкую агитацию среди разорившихся и пострадавших от инфляции буржуазии, а также активно пользовалась конфликтами внутри ННП, где сформировалась национал-либеральная ассоциация во главе Хьюго Стиннеса, которые позже будут исключены из партии, перетянув с собой часть электората в пользу НННП. Сама же ННП имела планы формирования коалиции с Социал-демократической партией Германии, несмотря на политические разногласия. СДПГ раскололась на два крыла: Отто Вельса, что выступала за коалицию с буржуазными партиями, и Пола Леви, что представлял левое крыло и требовал проводить последовательную оппозиционную политику.
Правительство во главе с Вильгельмом Марксом из партии Центра в своём предвыборном лозунге, сообщали о планах замены оккупацию Рура на экономический контроль, с чем согласились оппозиционные социал-демократы. На этом фоне же, антиреспубликанские силы в пангерманском объединении выдвигали тезисы о этнической диктатуры, «втором Версале». КПГ же поставили во главу агитации «борьбу с порабощением немецкого пролетариата» и ссылками на Советский Союз с его принятой конституцией, которую обсуждал практически весь цивилизованный мир. Немецкие газеты пробовали объявить Советскую конституцию обманом мирового масштаба, однако огромное число приглашенных немецких специалистов, заключивших контракты на работу в России, в своих письмах родным и друзьям свели на нет все инсинуации — в Германии выстроилась очередь к представительствам СССР из желающих завербоваться на работу.
В итоге Социал-демократическая партия Германии получила в парламенте из четырехсот семидесяти двух мест восемьдесят, коммунисты — сто, Немецкая национальная народная партия — восемьдесят пять, Католическая партия центра — шестьдесят, Немецкая народная партия — сорок, Национал-социалистическое освободительное движение — тридцать два, Немецкая демократическая партия — двадцать восемь, Баварская народная партия — шестнадцать. Особенно крупного успеха на выборах добилась Национальная народная партия, которая вела в ходе избирательной компании анти-республиканскую агитацию.
Правительство возглавил лидер СДПГ Маркс. Однако правительство Маркса опиралось всего лишь на треть депутатов парламента, и поэтому он предложил президенту Эбергу распустить рейхстаг и провести в декабре 1924 года новые выборы.
В конце апреля 1925 года по моей просьбе было проведено совещание у Сталина с привлечением КГБ в лице председателя Дзержинского и начальника внешней разведки Орлова, МВД в моем лице, ГРУ в лице ее начальника Батюшина. Владимир Григорьевич, получивший в двадцатом году письмо от Николая Степановича, в котором он от моего имени гарантировал полную амнистию бывшему контрразведчику Добровольческой армии, попившему немало крови у чекистов, вернулся в Москву, где после общения с бывшими генералами и офицерами дал согласие на руководство внешней разведкой при КГБ и привлек в качестве секретных агентов огромное количество значимых фигур в Европе и США. Благодаря этим мастодонтам разведки СССР обладал мощной сетью хорошо подготовленных агентов, в том числе из чиновников, имеющих доступ к секретам высших кругов правительств и финансово-промышленных кругов. Орлов смог завербовать ушедшего в отставку полковника Вальтера Николаи, разведчика от Бога.
— Здравствуйте, товарищи, проходите! — Сталин вышел из-за стола нам навстречу и поздоровался с каждым за руку. — Товарищ Сорокин считает, что пришло время вмешаться в политическую жизнь Германии. Товарищ, Орлов, кратко доложите о состоянии дел в Веймарской республике!
Начальник внешней разведки, не пользуясь записями начал свой доклад — Начало прошлого года было крайне тяжелым для НСДАП, партия была поставлена вне закона и лишилась своего руководства. Вождь партии Адольф Гитлер был заключен в тюрьму города Ландсберг. В феврале в Мюнхене начался судебный процесс над руководителями «Отечественного союза». Кроме Людендорфа,
Оказавшись на свободе, Эрнст Рем начал восстановление запрещенных штурмовых отрядов. В апреле прошлого года им была организована милитаристская организация «Фронтбанн». В ее состав вошли бывшие штурмовики и боевики «Имперского флага» и «Оберланда». Рем умеет ладить с людьми, и скоро к «Фронтбанну» примкнули националистические союзы «Блюхер» и «Танненберг». Перечисленные организации совместно провели 11 мая 1924 года «Немецкий день» в Галле. В Галле прибыли представители немецкой аристократии, двадцать шесть генералов и один адмирал под предводительством Людендорфа. По окончании мероприятия произошли многочисленные столкновения с нацистов с левыми. Количество пострадавших оказалось довольно значительным.
Вскоре вместо запрещенной НСДАП было организовано Национал-социалистическое освободительное движение во главе с Людендорфом. Людендорф привлек к партийной деятельности Рема и лидера ячейки НСДАП в Ландсхуте Грегора Штрассера. Оба нациста были выдвинуты от новой организации в баварский ландтаг, а затем и в рейхстаг.
Пока Гитлер находится в тюрьме, Рем продолжает реорганизацию своего детища —«Фронтбанна». Деятельность Рема была настолько успешной, что вскоре в движении числилось около тридцати тысяч бывших штурмовиков и фрайкоровцев. Вскоре после этого Людендорф и Штрассер потребовали от Рема, чтобы к непосредственному руководству «Фронтбанном» были привлечены они сами и их люди. Рем отказал обоим, но в тот момент он пользовался такой популярностью среди фронтовиков, что идти с ним на конфликт никто не решился. Желая быть единоличным руководителем «Фронтбанна», Рем тем не менее решил, чтобы все его подчиненные присягнули на верность Людендорфу, как верховному лидеру. Он также создал ряд внутренних положений для своей организации. Все это крайне заинтересовало прокуратуру Мюнхена, которая осенью прошлого года начала расследование деятельности «Фронтбанна». В ходе следствия выяснялись связи организации с Гитлером, что стало причиной отказа в досрочном освобождении Гитлера в октябре 1924 года. Следствие продолжалось до декабря, в действиях «Фронтбанна» не было обнаружено состава преступления, и организация не была запрещена. Кроме этого прокуратура разрешила освобождение Гитлера. Выйдя на свободу, Гитлер с головой кинулся в политическую жизнь. Он встретился с руководством освободительного движения и с Ремом. Гитлер рассказал им, что теперь он намерен добиваться власти законным путем, и потребовал от Рема безоговорочной передачи «Фронтбанна» в свое распоряжение. Рем решил выждать, а бывшие товарищи Гитлера стали называть его «Альфредом-законником». В конце декабря 1924 года Гитлер собрал первый после освобождения митинг в Мюнхене. Через несколько дней, в январе 1925 года Гитлер отправился на аудиенцию к премьер-министру Баварии Генриху Гельду. Предмет их разговора остался тайной, но почти месяц спустя запрет на деятельность НСДАП и СА был снят Гельдом.
Гитлер объявил о воссоздании национал-социалистической партии и ее штурмовых отрядов в восстановленной нацистской газете «Фелькишер беобахтер». На следующий день вечером Гитлер выступал в пивном зале «Бюргербройкеллер», собралось более четырех тысяч его сторонников, но среди них не было Эрнста Рема. Так начал назревать конфликт между Гитлером и Ремом. Возможно, им бы и удалось достичь компромисса, но Гитлер настаивал на том, чтобы штурмовики были в первую очередь «солдатами партии» и уделяли все свое время нуждам НСДАП и действовали скорее в качестве агитаторов. Рем, напротив, настаивал на дальнейшей милитаризации штурмовиков; кроме этого, ему не хотелось передавать с трудом сохраненные кадры СА в чужие руки. Тем не менее, в середине апреля 1925 года, после встречи с Гитлером Рем передал руководство «Фронтбанном» начальнику группы «Митте» («Центр») Вольфу Генриху графу фон Хельдорфу, и удалился от активной политической деятельности.
За время отсутствия Гитлера национал-социалистическое движение наряду с несомненными успехами понесло и чувствительные потери. Его ряды покинул генерал Людендорф.
Собственную фракцию создал Грегор Штрассер, придерживавшийся радикальных антикапиталистических лозунгов. Наиболее опасными для Гитлера были Грегор Штрассер и Йозеф Геббельс. Они оба отличались ораторским даром и умели увлечь за собой людей. Кроме этого, они представляли левое крыло НСДАП, понимавшее слово «социализм» в названии партии буквально. Грегор Штрассер умело вел свои финансовые дела и не нуждался в спонсорах, он также оказывал посильную помощь лояльным ему партийным функционерам в Северной Германии.