Внезапная смерть

Кунченко Владимир

Бородин встал и, взглянув искоса на друга, направился к выходу. Ему было стыдно за товарища. Мертвец же спокойно поднялся и, как ни в чем не бывало, пошел за Григорием. Он даже не взглянул на девушек.

Когда сталкеры вышли, Света спросила у подруги:

– Что думаешь?

– Как всегда.
– Она махнула рукой.
– Я уже не удивляюсь.

– Козел он.
– Тихо сказала Света.
– Эгоист хренов.

– Пора уже привыкнуть, - успокоила ее Наташа.

– Ты всегда это говоришь.
– Еще больше разозлилась

она.
– Так и будешь всю жизнь…

– Хватит!
– оборвала ее Наташа.

– На твоем месте я бы пошла за ними и сказала все, что думаю! Надо быть смелее!
– вызывающим тоном произнесла она.

Наташа не нашла, что ответить. В чем-то Света была права.

* * *

Выйдя из бара, сталкеры сразу ощутили свежесть дождя. Прохладный сырой воздух быстро начал снимать напряжение и отрезвлять. Бородин повернулся влево и двумя большими шагами достиг деревянных перил своеобразного крыльца. Крыша была длиннее, образовывая, таким образом, навес, защищающий от дождя, поэтому здесь можно было спокойно стоять, не боясь промокнуть.

Бородин облокотился на перила и, опустив голову, уставился в сырую землю, постепенно превращавшуюся в грязь. Мертвец расположился чуть левее и, достав сигарету, снова закурил.

Григорий хотел поинтересоваться у друга, почему сегодня он такой мрачный. Только вот Бородин не знал, как лучше начать разговор. С Мертвецом вообще было трудно вести диалог - одна неверная фраза, и сталкер замолкал. А если он замолчит, то разговорить его потом вряд ли удастся. Подумав, Григорий решил начать:

– За время, что мы знакомы, я неплохо изучил тебя. После успешного выполнения заданий ты обычно не так угрюм. Что происходит?

Вместо ответа Мертвец откашлялся и с громким «харк» сплюнул на землю. Сделав затяжку, сталкер выпустил дым через ноздри и вяло ответил:

– Не люблю быть в центре внимания.

– Извини, но по-другому никак.

– Знаю.
– Мертвец быстрым движением большого и указательного пальцев отправил окурок в полет.
– Поэтому и злюсь.

– Но причем здесь она?
– не унимался Бородин.

– При том, - Мертвец посмотрел на друга, - Что я не хочу играть в чужой жизни одну из главных ролей.

– Ты наглухо закрылся.
– Строго сказал Григорий.
– Не пора ли измениться. Хотя бы чуточку?

– Не люблю зависеть от людей.
– Мертвец посмотрел вперед, но ничего не увидел, кроме стены из дождя.
– Не хочу, чтобы они зависели от меня.

– Один в поле не воин, - бросил Бородин. Он злился оттого, что разговор на данную тему снова закончится ничем. Так было уже много раз.

– Не спорю.
– Мертвец был спокоен. Похоже, что его беседа ничуть не волновала, словно речь шла о незнакомом человеке.
– Только вот зачем мне лишние проблемы? Своих собственных

вполне хватает.

Тут Бородин понял, что продолжать развитие этой темы глупо - его товарищ упрям, как псевдогигант. Григорий никак не мог понять, почему Мертвец игнорирует чужое внимание. «Дурак… Сокровище само просится к тебе, а ты… Пожалеешь потом о упущенной возможности… Хотя… А умеешь ли ты жалеть, Мертвец?», - размышлял Григорий.

Усилившийся дождь нудно стучал по навесу. Это монотонное «бум-бум» потихоньку действовало на нервы Бородину. Мертвецу же нравился этот звук. Он вообще любил дождь, и сейчас сталкер даже повеселел, слушая предсмертные крики капель, разбивавшихся о железо.

– Тебя какой аномалией занесло на Кордон?

– Да так… Личное, - Бородин ушел от прямого ответа. Мертвец не возражал - личное, значит, личное. Как говорится «меньше знаешь - лучше спишь».

– Как там Нарколог?

– Как обычно - тихо делает свои дела, никому не мешая, - зевнув, ответил Бородин.

Мертвец больше не задавал вопросов. Он вообще предпочитал говорить и задавать вопросы только по делу. Григория молчание медленно, но верно усыпляло. Его глаза то и дело закрывались, но он продолжал бороться со сном, периодически вертя головой и дергая левой ногой.

Шум дождя неплохо заглушал посторонние звуки, но грохот «калашей» дошел до сталкеров. Полусонный Бородин не понял, что происходит и уже схватился за кобуру «Браунинга», но фраза Мертвеца все разъяснила:

– Это вояки под железнодорожным мостом. Встречают гостей.

Бородин хотел что-то сказать по этому поводу, но, снова зевнув, передумал.

Автоматные очереди звучали где-то с полминуты. Потом все смолкло. После не долгой паузы были слышны лишь одиночные выстрелы. Через две минуты наступила тишина, которую нарушал лишь дождь.

Бородин снова начал бороться со сном, но во втором раунде сталкер сдавал. Еще максимум два раунда, и Григорий капитулирует. Увы, но в результат этого поединка вмешались сначала ярчайшее копье вспышки, которым молния проткнула землю, а потом - оглушительный гром, заставивший Григория вздрогнуть и одним махом отправить сонливость в нокдаун. В десяти метрах от сталкеров дымился маленький участок земли, принявший на себя электрический разряд.

– Твою мать… - не довольно произнес Бородин.

– Ага.
– Поддержал тон Мертвец.
– Неудачный выстрел.

Григорий пытался пригладить на голове вставшие дыбом волосы, но тщетно. В его душу закралось чувство опасности.

– Пойдем.
– Требовательным тоном сказал Бородин.
– Я не хочу поджариться.

– Пойдем.
– Согласился Мертвец.
– Ладно сдохнуть от того, что попал в электру. Но чтобы от молнии… Глупая смерть будет.

Шум дождя перекрыл усталый вой чернобыльского пса, которому такая погода тоже была не по душе. И почему ее называют собачьей?