Внизу
Шрифт:
Александр уже окончательно потерял контроль над своим телом. Эмоциональная волна хлынула и смыла все его рациональные установки и объяснения. Юноша сам собой согнулся и бросился к матери. Душившие его слезы, хлынули еще сильнее. Зарыдала и женщина, еще крепче обнимая сына.
— Не плачь, сынок! Пожалуйста, не плачь! Будь сильнее! Слышишь меня? Тебе нужно быть сильнее, крепче! Пожалуйста, сынок, пообещай мне…, - она схватила его за плечи и с силой тряхнула. — Пообещай, что будешь сильным… Обязательно сильным… Никому не верь! Никому! Все кругом лжецы! Верь только себе! Слышишь, сынок? Будь сильнее…
Вдруг ее хватка ослабла. Женская голова запрокинулась назад, в судорогах затряслось тело. Изо рта пошла пена.
К ней тут же подскочил брат и начал удерживать ее тело, которое едва не слетело с ложа. Рукой он нащупал дозатор с успокоительным, которое сразу же ввел.
— Уф… Что же ты, Максим, — стирая пот со лба, укоризненно проговорил он. — Я же говорил ее нельзя беспокоить. У нее сразу приступ начинается… Эх… Еще лекарства нужно. Этих совсем мало осталось… А ты как? Весь в слезах и соплях…
Кивавший Александр медленно опустился на пол. Его еще ощутимо потрясывало. Организм никак не хотел успокаиваться.
— Ничего, Максимка, ничего, — вставший рядом с ним, мужчина потрепал его по волосам. — Не плачь. Матушка права: сильнее будь. Сейчас нельзя быть слабым. Сожрут, Максимка, прожуют и выплюнут… Такая сволочная жизнь…, - с тяжелым вздохом мужчина опустился рядом, на пол. — Как скоты живем. Ни от кого помощи не дождёшься. Скорее подтолкнут, чтобы свалился… Права, во всем права твоя матушка…
Вновь потрепал его по волосам. Удивительно, но от этого самого обычного движения Александру стало лучше. Какая-то неосознаваемая разумом волна тепла пошла по всему телу. Чуть-чуть спокойнее стало.
— …Она ведь раньше другая была. Да, да, Максимка, совсем другая. Светлая такая, весёлая, смешливая. Очень улыбаться любила. Знаешь, как она улыбалась? Никто так не умел. Улыбнется, и сам в ответ улыбаешься, даже если не хочешь, — негромко рассказывал мужчина, робко улыбаясь при этом. — Все эта проклятая болезнь поломала. Она ведь долго-долго верила, что все будет хорошо, что все изменится. Никак не хотела сдаваться. А потом все началось… С работы попросили. Мол, наша компания придерживается высоких стандартов в обслуживании, а в таком состоянии вы им не удовлетворяете. А потом еще и отказали в оплате медицинской страховки. Прокопались к какой-то ошибке в бумажках. Не просто ничего не выплатили, а еще и пригрозили против нее иск возбудить в подаче сведений, не соответствующих действительности. Вот это-то ее окончательно подкосило… Сволочи они, Максимка. У них ведь в штате и целители есть. Не захотели просто ничего делать. Юристов своих просто натравили. Знаешь, что про целителей сказали? — мужчину что-то понесло. Начал рассказывать и про то, что раньше скрывал от племянника. — Сказали твоей матушке, что ее индекс социальной значимости для компании низок для использования целителей. Оказалось, не хватало каких-то нескольких баллов… Несколько сраных баллов не хватает. Почти два десятка лет на них отработала, а, как случилась беда, в душу ей плюнули… Несколько баллов не хватает. Ха-ха-ха, — невесело рассмеялся он, перемешивая смех и тяжелые вздохи. — … Такие вот дела, Максимка. Давай-ка поднимайся. Пусть матушка твоя отдыхает. Нам здесь сидеть не резон. После успокоительного она до самого вечера будет спать. Ко мне пошли. Посидим, покумекаем, что дальше делать станем. Кстати, по поводу гимназии не передумал?
Спросил и тут же вздрогнул от того, что наткнулся на странный взгляд племянника, в котором не было ничего человеческого. Примерно также на человека смотрит электронный сканер-визор боевого полицейского робота, вытаскивавший наружу и оценивающий всю твою подноготную. Мужчина на мгновение отвел глаза, не в силах выдержать этот взгляд. Когда же повернулся обратно, то в глазах племянника уже не увидел ничего необычного. Похоже, ему показалось. От стресса, наверное. Что может быть необычного в племяннике? Он же прост, как рубль — наивный, спокойный и недалекий. Точно показалось.
— Значит, не передумал, — пробормотал мужчина, неопределённо качая головой: то ли доволен был, то ли нет. — А, давай попробуем, Максимка. За спрос ведь денег не берут. Может старший управляющий и войдет в положение. Чай, не зверь какой-то. Только, Максимка, давай я сам говорить стану. Ты ведь…
Он, конечно, не договорил, что хотел. Замолчал, хотя молчание и было весьма красноречиво. И без слов было ясно, что имел ввиду. Мол, косноязычен ты, Максим, и глуповат немного. Тут же нужно осторожно говорить, с понятием, чтобы, не дай Бог, хуже не сделать.
Только парень был с этим категорично не согласен. Говорить со старшим управляющим нужно было именно ему самому и никому иному. Ведь ему нужен был не просто доступ на территорию гимназии, но и право посещать гимназический информаторий.
— Упрямый… Ладно, Максимка, будь, что будет. Сам говорить будешь, а я рядом стоять, — махнул на него рукой дядя. Мол, сделаем тогда так. — Только завтра поедем. Я, как раз на работу поеду, а ты со мной будешь. Глядишь, за ночь чего-нибудь еще придумаем.
На вопросительный взгляд дяди, парень кивнул. Ему тоже нужно немного времени, чтобы в себе разобраться. Слишком уж странные вещи обнаружились, не учитывать которые в дальнейшем он просто не мог. Опасно было игнорировать такие вещи. Интел должен уметь все предусмотреть.
— Я сейчас закуплюсь продуктами, нам вечером поснедать. А ты меня на улице подожди, — мужчина махнул в сторону лифта. Мол, спускайся, а я через переход пойду. — Внизу встретимся.
Погруженный в себя, парень уже был у лифта. На автомате нажал нужную кнопку и, кабина с неприятным скрежетанием, начала опускаться вниз. На самом верху, где виднелось электронное табло, медленно менялись цифры, указывающие на приближение нужного этажа.
— Все указывает на то, что сознание моего аватара бесследно не исчезло. Точнее оно исчезло не бесследно. Явно сохранились какие-то остаточные структуры, которые сейчас и определяют некоторые реакции этого тела, — сделал он однозначный вывод. Другого просто и не могло быть. Только этим можно было объяснить столь противоречивые эмоции. — Это живое существо является для него матерью, а, значит, особо значима для него. Все дело именно в этом, и не учитывать этот факт никак нельзя… Получается, когда женщина прекратит свое существование, мое эмоциональное состояние вновь станет нестабильным… Плохо, очень плохо… Этого нельзя не учитывать… Вопрос, как этого избежать?
Одним из возможных решений этой, только что вставшей перед ним, проблемы было лечение.
— Лечение… Хм, лечение, — копаясь в памяти, он анализировал имеющуюся в его распоряжении информацию состоянии женщины, ее болезни. Перед глазами проносились наименования различных лекарств, приборов, замысловатые медицинские термины из справок, каких-то документов с небольшого стола. Вся эта мешанина фактов, зафиксированная в его памяти, с неимоверной скоростью классифицировалась по критериям, выискивались совпадения. — Антибиотики, поддерживающие растворы, болеутоляющие, — шептали его губы.