Внучка императора
Шрифт:
«Ты от этого страдаешь?»
«Да, очень. Не развивается тело, болею, впадаю в спячку. Сейчас маги приходят спокойные, берут магию только для поддержки артефактов и уже не мучают меня так, как это было раньше. Но я всё равно хочу отсюда уйти к своим».
Рутла сначала печально вздохнул, потом захныкал, а потом заплакал. Слезы текли ручьём по салатовой морде, но он не мог их смахнуть или вытереть — лапы были короткими. Обняла мокрую морду обеими руками, сняла подсохшие тряпки компресса, тщательно прополоскала и стала осторожно вытирать зарёванные глаза. Короста отвалилась сама, без моих дополнительных усилий.
— Какой же ты красивый! — воскликнула я.
«А ты юная. Я тебя ощущал очень взрослой».
«Так оно и есть. В моём мире я была долго пожившей, но вселенная изменила моё тело, забросив меня на чужую планету. Спасибо, что сознание оставила прежнее. Давай я еще раз посмотрю твои глазки».
Но осматривать как прежде не было никакой возможности. Очи зверушки были невероятно выразительными и подвижными. Кот из мультика о Шреке мог бы брать уроки невербального влияния у моего подопечного. Меня захлестнули эмоции умиления, нежности, сочувствия.
«Какой ты славный, рутлочка! Давай скорее снимать этот проклятый ошейник, чтобы ты мог расти, развиваться и восстанавливаться».
«Подожди немного, — мой бывший пациент, смешно переваливаясь и косолапя, исчез в зарослях трав и папоротника. Пошуршал там чем-то, покопался и, пятясь, вытащил, зажав в пасти, большой лист, на котором были кучкой свалены ростки, корешки и ягоды на веточках.
«Поешь сначала, я потерплю еще немного».
Помыла в ручье, почистила тупым ножом, попробовала на язык и съела пару побегов. Нельзя сразу много незнакомой еды есть, даже если с голоду умираешь. Никто не может сказать, как такая пища будет твоим организмом встречена. Заморила червячка, и ладно.
«Я готова».
Замок после перерыва открылся быстро. И настала очередь самого сложного. Рутла предложил «вырвать ошейник с корнем», за что получил подзатыльник, а я — отбитую о жёсткую чешую руку. Вооружившись ножом, вилкой и терпением, миллиметр за миллиметром принялась снимать с шеи ненавистный артефакт. Как ни старалась быть аккуратной, но, к величайшему сожалению, не обошлось без крови. Она у подопечного была такого насыщенного темно-красного цвета, что казалась фиолетовой. А я, с разрешения зверика, положила в карман три голубых чешуйки.
«Давай немного отдохнем», — предложила я.
Сжевала кисло-сладкие мясистые ягоды с одной из веточек, запила водой из родника, прижалась к тёплому боку рутлы и уснула.
Не знаю, сколько я спала: в пещере было стабильное освещение — без ночи, рассветов и закатов. Проснулась с ощущением, что меня катком асфальтоукладочным переехали. Сколько бы лет вашему телу ни было, но спать на утоптанной тропе у холодного родника — это экстремально. Охая, поднялась, помахала руками, сделала несколько наклонов и приседаний, разминая суставы и заставляя кровь двигаться быстрее. Теперь бы еще уголок с «удобствами» найти, и можно продолжать освобождать рутлу из ошейника. Но рядом не было ни удобств, ни животного.
«Эй, ты где?» — позвала я зверушку.
«Проснулась?! — с веселым хрюканьем и сопением к роднику прискакал… маленький динозавр. Своего вчерашнего пациента могла узнать только по глазам. Лапы вытянулись из косолапых култышек в мускулистые ноги, крепкое тело в холке возвышалось над моей головой почти на полметра. Появилась стройная шея, которая заканчивалась большой яйцевидной головой. Изменился цвет чешуи. Из ярко-салатового он превратился в насыщенно бирюзовый. С изумительными переливами и яркими вкраплениями. — Посмотри, каким я стал!»
«Ты был умильно красивым, а стал прекрасным взрослым», — восхитилась я рутлой.
«Нет! Я еще не окончательно вырос — ошейник мешает. Сними его, и я буду благодарен тебе всю жизнь».
«Сниму, мой хороший, обязательно сниму. Только вот… где тут у тебя нужду справить можно?»
«Иди дальше по тропе, там грот есть. Иди в дальний угол. Сама увидишь. Я теперь там не помещаюсь, а тебе места для всего хватит».
Стены неглубокой пещерки так плотно поросли зелёным кудрявым мхом, что казались обтянуты необычным мехом. Дальний притенённый угол нашла сразу, а как только вышла оттуда, мечтая о душе или просто руки помыть, за спиной что-то вспыхнуло. Обернулась и поняла, что следов моего пребывания не осталось. Удобно! Ближе к выходу откуда-то сверху стекал небольшой
водопад. Разбиваясь о встречные камни, поток воды трансформировался в частый теплый дождь. Не удержавшись от искушения, скинула с себя обувь, одежду и в белье шагнула под струи. Заодно и постираю. Вода не только очищала и бодрила: казалось, что она вымывала из души тревоги и страхи последних дней и вливала энергию. Выходила из грота полной сил, несмотря на то что потратила магию на сушку волос и белья.
«Ты готов обрести полную свободу, красавчик?»
Рутла с готовностью лёг на траву и вытянул шею. Тупой столовый нож и вилка без одного зубца — не самые лучшие инструменты для слесарных работ. Но как говорил герой популярного фильма: «Ежели один человек построил, другой завсегда разобрать сможет». Хорошо, что маги для своих артефактов мягкие металлы используют, а драконы для столовых приборов — твёрдые, иначе возиться пришлось бы намного дольше.
«Все! — выдохнула я. — Теперь ты полностью свободен».
И почти сразу в пещере раздался противный звук сирен
Глава 16
Звук бил по мозгам и выворачивал душу.
«Это тебя обедать зовут, что ли?»
«Не… другой сигнал. Он мне не дает на магии сосредоточиться. В голове звенит».
Я попыталась вспомнить что-нибудь полезное из заклятий, но не могла даже книгу призвать. Казалось, что вой пульсировал в пространстве пещеры плотным сгустком и сжимал не только барабанные перепонки, но и всё тело. Попробовала заткнуть уши пальцами, но помогло это мало. Вдруг с веток упало несколько мёртвых птиц с красными головами. Всмотревшись в трупики, я ужаснулась — у несчастных от звуковой волны раскололся череп. Похоже, если мы ничего не придумаем, то нас ожидает подобная участь.
Сирена замолкла так же неожиданно, как и включилась. Даже не верилось в тишину, которая обрушилась на обитателей пещеры, казалось, что звук ушел за пределы слышимости. Никто не шуршал в траве и ветках, наверное, вся мелкая живность тоже погибла, как те птахи, или оглушена до беспамятства.
И в этой болезненной тишине мы услышали шаги и чуть погодя голос мага:
— Зверь, выходи!
«Он не знает, что ты здесь, — ментально прошептал мне рутла. — Спрячься».
«Не буду я прятаться!»