Внук
Шрифт:
Через десять минут, дверь отворилась и в нее вошел здоровый мужик, лет сорока. В руках у него была шинель, а на голове зимняя шапка. Пройдя в приемную, он окинул меня взглядом, кивнул каким-то своим мыслям, положил на стул шинель, снял с головы шапку.
– Держите, товарищ лейтенант! Как же вы без теплого-то?
– Да вот, как-то получилось, остался в неглиже!
Старшина хохотнул, пригладил усы и взглянув на секретаря, молча удалился.
С Кругловым, мы вышли на Литейный.
– Чего
– Спросил я Толяна.
– Сказал, чтобы ждали его в казарме. Нас тут недалеко разместили. Пойдем, покажу.
– Не знаешь, когда он сам вернется?
– Думаю не скоро. Там у них случилось чего-то. Поймали какого-то хмыря, на заводе. Мы ночью в засаде сидели. Зимин с казахом, у проходной взяли кого-то. А мы с остальными с другой стороны были. Майор нас посадил, в какие-то кусты. Сказал, брать любого, кто здесь появится. А потом вдруг пришел, сказал все. Пока майор и еще хлопцы из управления, вели свои допросы. Мы стояли на охране. Потом майор к тебе послал.
– Ясно, значит вы там, все дела провернули, без меня!
– Да я и не понял, чего там и было-то!
– Пошли со мной, в казарму успеем.
– Я подтолкнул его рукой.
– Куда? Майор же приказ дал!
– Мы недолго, пошли, дело есть.
А направился я, конечно к девочкам-сиротам. Обещал же вернуться. Тем более, удалось выпросить продуктов.
Пока двигались до Стремянной, несколько раз попадались идущие строем красноармейцы. Блестя остриями штыков, примкнутых к винтовкам, они направлялись на сбор, откуда их перебросят за город. Фронт подходил все ближе. Круглов рассказал, что пока они находились на Кировском заводе, стрельба слышалась очень хорошо. Истомину сообщили, что немцы рвутся в город. С той стороны, где был расположен завод, им оставалось всего четыре - пять километров. Туда стягивали все остатки войск, какие только находили.
Минут через сорок, мы оказались возле дома. По пути, мы залезли в развалины дома, разрушенного видимо авиацией, набрали с Толей обломков не хитрой мебели, на дрова. На вопрос Круглова, на хрена? Ответил коротко, увидишь! Поднявшись и постучав, мы вошли в дверь, которую открыла Танюшка. Уже с порога, я услышал громкий плач. Едва ли не бегом, бросился в комнату, к кроватке. Как и в первый раз, взял Анютку на руки, слегка покачал, пытаясь успокоить. Когда малышка затихла и успокоилась. Позвал Толю, оказалось, он не терял времени, разжег, погасший в печке огонь.
– Так, Танюша! Быстренько с дядей Толей, накрывай стол!
– Я показал Толяну на коробку, которую я поставил у дверей.
Пока Толя с Таней открывали банки с тушенкой и сгущенным молоком, я нарезал хлеб. У девчушек глаза округлились, увидев целую буханку хлеба. Да! Слов нет. Малышки, нерешительно брали хлеб, ложили на него, скромные кусочки тушенки. Круглов, заварив
– Пейте девчата, чай вкусный! Только не ешьте сразу много. А то животы прихватит.
– Круглов поучительно внушал голодным детям.
– Толя, отойдем!
– Выйдя на площадку, он спросил у меня.
– Чего с ними делать думаешь?
– Не знаю! Но тут, их оставлять нельзя. Кто их завтра накормит?
– Ты так и не рассказал, кто они? Где родные?
– В том-то и проблема, Толян. Нет у них никого!
– Надо сообщить Истомину! Он наверняка, что-нибудь придумает!
– Я тоже так думаю, - сказал я.
– Но, станет ли он помогать? Знаешь сколько сейчас таких детей?
– Истомин поможет! Не такой он человек, чтобы бросить детишек.
– Надеюсь!
Мы вернулись в комнату. Девочки допивали чай. Увидев нас, обе подняли глаза.
– Дядя Сережа, а можно мне еще чуть-чуть молочка?
– Вдруг проговорила младшая.
– Да что же ты спрашиваешь, ешь, конечно. Бери ложку, прямо из банки кушай! Не так уж и много вы съели, ничего не случится.
Анютка подтянула к себе банку, зачерпнула чайной ложечкой, густую массу сгущенки, подставив кусочек хлеба, подняла ее, и протянула старшей сестре. Мы с Толяном переглянулись.
Там, в той жизни. Я оставил дочь. Может получиться, и здесь, стать отцом. Причем сразу двух дочерей. Только вот война, как быть.
– Толя, давай к Истомину. Я здесь останусь. Доложишь, как есть! Пусть решает, как помочь. На обратном пути, найди, пожалуйста, чем печь топить. В любом случае, чтобы он не придумал, он отправит тебя к нам.
– Сгонять бы на машине за город, да дров нарубить!
– Вздохнул Круглов.
– Это уж, как Истомин разрешит.
– Махнул я рукой.
Когда часа через три, вернулся Круглов, я еще раз убедился. Майор Истомин, настоящий человек! Не с большой, а с огромной буквы. Оказалось, два, из тех трех часов, что я ждал их в квартире девочек, майор усиленно решал проблему. И как решил! Девчат записали на мой продаттестат, они будут по нему получать продовольствие. А жить, он предложил перевести их к нему домой! Я только спросил.
– Товарищ Майор, а ваша супруга не будет против? Ведь такое тяжелое
положение сейчас!
– А с чего бы ей против быть. Место есть, продукты получать будет на них, не вижу причин.
– Если так, то ваша жена - Золото!
– Она такая и есть!
– Кивнул Истомин.
– Какие у нас планы?
– Спросил я.
– Сейчас мы решим эту задачку, а затем, - майор выдохнул, - займемся службой. Тем более, что ты у нас вернулся! Кстати, как рука?
– Да заживет, как на собаке. Болит, конечно, но если в рейд не пойдем, то потяну.