Внук
Шрифт:
Мурат быстренько срезал палку, метра полтора, и привязал к ней тряпки. Когда добрались до окраины леса, откуда мы в прошлый раз наблюдали за немчурой, стало ясно, что нужно еще кому-нибудь на дерево лезть. Иначе, с земли, мы Мурата не увидим. Полез Зимин.
Казах исчез за деревьями, растворился. Саня тоже занял место, высоко на дереве. Я стоял внизу. Вано с пулеметом, встал рядом с дедом, а тот приготовил рацию.
Вдруг Зимин тихо крикнул. Я поднял голову. Тот быстро спускался.
– Что случилось, Саня?
– Белая, Мурат уже слезает. Быстро махнул и вниз.
– Ну, чего там еще-то?
Из-за деревьев выбежал Мурат.
– Командир, они там вытянулись, и движутся прямо сюда. Уже довольно близко. Километра три, всего.
– Так, Дед!
– Такое прозвище мы дали моему деду, он был самый старший из нас, а мне на руку, хоть если оговорюсь, то он не поймет, - вызывай наших.
– Есть связь, товарищ лейтенант, - через несколько секунд ответил он.
– Передавай! Замечен противник, движется со стороны Ораниенбаума. Большая группа танков, примерно, семь километров на юго-запад, от города. Начинайте, мы скорректируем.
Парни переглянулись.
– Командир, мне назад?
– Бодро спросил казах, но в глазах было сомнение.
– Да, Мурат. Нужно помочь артиллеристам.
– Разрешите идти?
– Смотри сюда, - стал объяснять ему знаки.
– Если снаряды лягут в стороне, показываешь, той же палкой, в какую сторону поправить, один взмах - сто метров. Махай медленно, что бы можно было сосчитать верно. Если недолет - белой, перелет, впрочем, перелет вряд ли будет, больно их там много. Все понял?
– Да, я пошел.
– Давай! Зимин, Саня, ты тоже лезь. Дублировать-то как?
– Понял командир.
Зимин опять полез на дерево. Он еще не залез до нужной высоты, как раздалось громкое гудение, а затем послышались первые разрывы.
– Серега! Недолет, пять раз махнул.
– Ваня, недолет пятьсот, передавай!
Следующая партия легла лучше, Саня крикнул, что надо метров сто вправо, дальность видно нормальная.
– И скажи, что немцы двигаются. Пусть упреждение берут, хотя и сами знают.
Дед все передавал. Зимин кричал, я переводил. артиллерия била без передыха. Разрывы были слышны очень хорошо. Долбили если не все, то уж точно, не меньше сотни стволов.
– Серег, Мурат палку выбросил!
– Как это, зачем? Ой, бля. Саня, живо вниз!
– Пока Зимин слезал, к нам уже мчался казах, махая руками.
– Воздух?
– Спросил я у него еще издалека.
– Да, командир.
– И тут же вокруг начался ад. Сверху послышались звуки моторов. А в деревья, начали вгрызаться пули и снаряды из авиационных пушек и пулеметов.
– Уходим, быстро. Зимин спрыгнул на землю, и мы сорвались. Вано помогал деду тащить рацию. Из деревьев, клочками вылетали щепки, от попавших пуль. Бежали веером, но держали друг друга в пределах видимости. Это выходило легко. Листвы нет, видно в лесу зимой нормально.
Впереди раздался взрыв. Выходя к окраине, увидели, машины у нас больше нет.
– Бля, говорил же ему.
– Подбегая к машине, я остановился возле тела Михалыча. Он лежал на животе.
– Командир, он живой, - воскликнул Зимин, склонившись над водителем, и перевернул его.
Раздался протяжный стон, и Михалыч дернулся. Весь в крови, ватник изодран.
– Хватаем его, на автоматы. Быстро!
– Скомандовал я.
Все положили стволы на снег, я поправил. Вано и Зимин уложили на них Михалыча. Взялись, кто за что мог, и подняли.
– Вперед! Оставалось пройти совсем немного, уже близко были дома, когда гребанные мессеры, вынырнули из облаков. Снежные фонтанчики выросли прямо перед нами, пришлось аккуратно, но очень быстро, уложить на землю раненого, и прыгать в стороны.
Не повезло рации. Дед падая, сбросил ее рядом. Пули второго мессера, расхреначили ее в хлам. Надо же было так попасть!
– Вперед, вторым заходом, так не повезет!
– Крикнул я, и махнул рукой.
– Командир, рации трандец пришел, чего делать?
– Поднимаясь с земли, сказал дед.
– Вижу, бросай ее на хрен. Только тяжесть зря тащить.
– Ответил я.
– Так взгреют же!
– Изумился Иван.
– По хрену, потом будем думать. А то сейчас некого будет наказывать.
– Я уже подхватывал наши импровизированные носилки. Мне помогли, быстрым шагом, мы продолжили путь. Самолеты появились, когда мы подходили к домам. Немцы, видя, что мы от них уходим, не стали стрелять, а сбросили каждый по бомбе. Каждая попала в жилой дом, рядом с которым мы оказались, его аж на изнанку вывернуло. Из окон полетели стекла, обломки чего-то деревянного, и куча пыли. Мы залегли, как только появились самолеты, нас не задело взрывом, только немного засыпало обломками. Лично мне, посекло осколками стекла ватник. Михалыч во всю матерился, мы слишком неосторожно бросили его. Ну, так получилось. Снова подхватив его на стволы, мы прошли еще сотню метров. Началась линия окопов. На нас уставились стволы винтовок, но видимо солдаты быстро сообразили, что своих, немчура, так гонять не станет. Попрыгали вниз, аккуратно спустили Михалыча. В тесноте траншеи, нести, да еще и на таком, жалком подобии носилок, раненого, была еще та морока. Когда, за домами, мы вылезли на дорогу и обошли укрепления, в конце улицы, показалась машина. Полуторка с бойцами красной армии, остановилась рядом с нами. Выскочивший лейтенант, с эмблемами артиллериста, подбежал к Зимину, он стоял ближе.
– Кто такие?
– обратился он к Сане.
– Пехтура, разведка!
– Зимин бросил на меня короткий взгляд.
– Товарищ лейтенант, у нас раненый, нужно срочно в госпиталь.
– Грузите.
– Коротко бросил лейтеха, показывая на кузов.
Довольно быстро удалось погрузить Михалыча. Помогли бойцы лейтенанта. Ехали недолго, бойцы расспрашивали о бое.
– Да не было никакого боя, - отвечал им Зимин, - самолеты, дали нам просраться, вот и весь сказ!