Внуки Богов
Шрифт:
Франкские воины сомкнули щиты и образовали круг, в центре которого остались Марк и Брейв. Знатные франки из свиты короля, взобравшись прямо на скамьи, на которых до того сидели, или взгромоздившись на коней, стали через головы воинов наблюдать за поединком.
– Кто тебе больше по сердцу? – спросила королева Гемильтруда Аду.
– Конечно, принц! – воскликнула та. – В нем сразу чувствуется королевская кровь… А этот Марк – мне совсем не по нраву. Он явно куплен подлым королем англов.
Между тем, Карл бросил латную перчатку в круг между соперниками, и схватка началась.
Марк приложил рукоять меча к левой стороне груди, затем к челу и направил острие клинка в сторону принца. Так приветствуют
Еще минуту никто не проронил ни слова, пораженные столь скорой развязкой и невиданному искусству сечи, показанному бриттом.
– Кто еще хочет убедиться в том, что я Брейв Камбрийский? – хриплым голосом спросил принц в наступившей тишине, и небрежным движением опытного воина стряхнул кровавые капли со своего клинка.
Первым опомнился король. Он поднялся со своего места и провозгласил:
– Божий суд свершился!
Епископ Тюрпэн, подняв крест сказал:
– Сын мой, мы убедились, что ты не имел злых помыслов против короля и Бога! Аминь!
– Аминь! – выдохнули очевидцы кровавого зрелища.
– Аминь! – холодеющими губами прошептал Брейв и заметил, как опять недобро сверкнули глаза Алкуина.
– Ну, ну, – вяло помыслил он, – пора отсюда убираться, а то сей прислужник Тьмы опять выдумает какую-нибудь пакость.
Обернувшись к королю, принц поклонился и подав Карлу его перчатку, сказал:
– Я рад, что мудрый король франков убедился в моей искренности. Я не могу вернуться сейчас на свою родину, посему хочу отблагодарить короля за милость, оказанную мне и принять участие в походе против испанских мавров. Я возьму на себя смелость предположить, что мой меч не будет лишним в его войске.
На что Карл ответил:
– Благодарю принца Камбрии за честь, которую он оказывает нам. Я рад иметь в своей свите столь достойного рыцаря!
Глава 2. Сын Рыси. 768 год н.э.
…И если бы оковы разломать,
тогда бы мы и горло перегрызли
тому, кто догадался приковать,
нас узами цепей к хваленой жизни.
В. С. Высоцкий.
Я не ведал, что память может быть болью, или то совесть 35 болит? То, что дано нам Богами и то, что напоминает тебе о том, что ты человек – их потомок, а не бездушная тварь, сотворенная Кощеями – владыками безладья 36 и мрака.
35
Совесть – совместная весть, т. е. – диалог души с предками и Богами-Покровителями. Потому, человек поклоняющийся чужим Богам, теряет свою связь с родными Богами, а значит и Совесть.
36
Безладье – славянское обозначение хаоса.
Вот так и ныне: еще один камень злой тяжестью лег на сердце. Всуе отнял у человека жизнь, и душу свою еще на один шаг отдалил от звездного пути в Сваргу – небесную обитель наших Богов и пращуров. Да какой я к лешему принц Камбрии?! Славенин я, из племени Русов, из рода Рыси! Моими пращурами были Славен и Рус. В глубокой древности ища новые земли они ушли со своими родами из степей у Скифского моря 37 на полуночь. И там, возле Ильмень-озера поставили грады, что в их честь были прозваны – Славенск и Русса.
37
Скифское море – одно из древних названий Черного моря.
Я почти забыл свое детство. Только сны порой приносят мне весть о былом.
Мне снились огромные безконечные леса. Кроны деревьев шумят где-то вверху, а рядом со мной стоят светловолосые великаны, в одеждах из медвежьих и турьих шкур и остроконечных шеломах. В руках тяжелые, оттянутые книзу топоры. И один из них, с косматой темно-русой бородой и длинными спускающимися до груди усами, протягивает мне что-то блестящее, сверкающее на солнце. Я хватаюсь за красивую вещь, и мгновенная боль обжигает руку. Я плачу и прикладываю ладонь к устам, чувствуя на них солоноватый вкус багровых капель, выступивших на моей детской ручке. Великан смеется и садится рядом со мной. Улыбаясь треплет мои волосы, смотрит мне в очи, затуманенные слезами и речет нежно, гулким голосом:
– Не плачь, сынок. Ты днесь 38 познал боль, и сие – благо, ибо теперь ты помыслишь, прежде чем приносить ее другим. Ты познал вкус крови и сие – благо, ибо кровь источник жизни, и она соленая, аки слезы на твоих щеках. Крепко запомни сие сынок: кровь и слезы – одна суть! И ты теперь не станешь зря лить чужой крови.
Он был добрым, мой отец, князь Ильменских славен – Светозар, и учил меня доброте. Знал бы он, сколько неоправданной крови суждено мне пролить – опечалился бы.
38
Днесь – сегодня. (старослав.)
А потом были чужеземные шеломы со свирепыми личинами, увенчанные крыльями ворона. Много крылатых шеломов. И страшные люди рекущие чужой речью, похожей на лязг железа, с тяжелыми мечами и топорами в руках. Я помню пену ярости на их устах, звон оружия, дикие крики умирающих и скользкую от крови траву.
Помню зловещий просверк мечей в руках отца и трупы чужеземцев вкруг него. А потом он вдруг пошатнулся, и я увидел залитое кровью родное лицо.
Я попытался поднять меч, выпавший из его рук, но не смог. Тогда я выхватил нож из голенища сапога убитого воина и ткнул им в дико хохотавшего чужака, который воздев окровавленную палицу к небу возносил хвалу своему Богу за победу над вождем русов.
Нож пробил рубаху из тюленьей кожи и вонзился в бедро врага. С воплем чужеземец отшвырнул меня ногой. Последнее, что я слышал, се чей-то яростный рев: «Спасайте сына князя!»
И уже не видел, как меня оттащили назад, за стену воев с багряными щитами, которая сдерживала напор злобных чужеземцев.
Мы тогда все же отбросили их и не дали вломиться в град. Потеряв многих ратников чужеземцы отхлынули к своим ладьям, украшенным жуткими головами змеев и ящеров, и подняв полосатые ветрила спешно отплыли, видно искать более легкой добычи.