Внуки Шаховские
Шрифт:
Он немало удивился, когда директриса школы, миссис Паркенсон, вызвала его и сестру с урока философии и сообщила, что за ними приехала машина. Им следовало как можно быстрее явиться домой. Алексия обрадовалась. Ещё бы, появилась возможность слинять с уроков! А Сеня нахмурился. Что-то кольнуло в груди. Родители никогда не забирали их из школы без уважительной причины. Да и родителей сейчас не было в Нью-Йорке, они по делам компании улетели в Японию. Поэтому радоваться было нечему. До возвращения мамы и папы было ещё два дня....
Арсения ещё больше насторожило, когда он увидел около их дома машину адвоката отца. Зачем к ним пожаловал Маркус? Нет, он, конечно, навещал их иногда во время отсутствия родителей, но делал это вечером или в выходные, а никак не во время уроков.... Алексия беззаботно болтала по телефону с подружкой, обсуждая последние веяния моды.
Дворецкий попросил их пройти в библиотеку. Алексия фыркнула, проигнорировала просьбу дворецкого, и собралась уже бежать наверх, в спальню, когда снова послышалось:
– Мисс Шаховская, пожалуйста, пройдите в библиотеку.
А там их ждал Маркус. Он стоял у окна, но как только услышал детские голоса и звук открывающейся двери, повернулся.
В комнату вошли два близнеца. Мальчик и девочка. В детские годы они были маленькими копиями друг друга, со временем физиология взяла свое, и теперь во внешности детей наблюдалась разительная перемена. Кто был не знаком с историей их рождения, и не сказал бы, что перед ним стоят близнецы.
У обоих были светлые волосы, но разного оттенка, у Арсения более темного, ближе к цвету спелой пшеницы, а Алексия гордилась своими белокурыми локонами. У мальчика были глаза отца, темно-синие, когда девочка унаследовала прекрасные зеленые очи матери.
Арсений был худой и высокий, предпочитал носить джинсы и свободные футболки, когда Алексия была заядлой модницей. Для неё показаться не причесанной перед публикой ровнялось целой трагедии. А уж если она обнаруживала на своем наряде маленькое пятнышко или затяжку, то смело закатывала истерику.
И Алексия выглядела старше брата, хотя на самом деле, все как раз было в точности наоборот. Арсению в ближайшие год-другой предстояло вытянуться и из угловатого подростка превратиться в юношу.
Сейчас на обоих была школьная форма, оптимальный вариант.
Лицо Маркуса выражало скорбь.
– Алексия.... Арсений.... Мне очень жаль.... Самолет ваших родителей разбился в Альпах.... Они вылетели домой пораньше, попали в зону турбулентности и....
Сначала Алеша быстро-быстро заморгала ресницами, не понимая, что происходит, а потом закричала:
– Нет! Вы все врете!.... ВРЕТЕ!...
И бросилась с кулаками на Маркуса.
Арсений так и остался стоять на месте.
Дальше были похороны с закрытыми гробами, миллион соболезнований, хмурые лица и постоянные перешептывания:
– Надо же, какая трагедия....
– Погибнуть такими молодыми.... Ужасно....
– Что теперь будет с бедными сиротами....
– Ну, уж не такими и бедными.....
– Я бы даже сказала наоборот....
– А кто будет их опекуном? Когда огласят завещание?
– Трагедия... Страшная трагедия..... Что теперь будет с Сеней и Лешей....
– Да всё нормально у них будет, не стоит волноваться....
Арсений молча выслушивал перешептывания. В груди все клокотало. Зачем пришли сюда эти люди?! Что им надо? Позлорадствовать? Посмотреть на "бедных сирот"? Ему отчаянно хотелось всех прогнать! Всех до одного! Чтобы никого не осталось! Никого! Пусть убираются!
Он сжимал руки в кулаки, чувствуя, как ногти впиваются в ладони. Но эта была такая маленькая боль, по сравнению с той, что навеки поселилась у него в груди.
Алексия, не переставая, плакала. Она не желала принимать страшную правду о случившейся трагедии, и не верила до тех пор, пока в доме не появились два гроба. Она не желала ни с кем разговаривать, а если кто пытался её утешить, она начинала дико кричать на того человека, и словечками отнюдь не печатными.
Взрослые только качали головой и сочувственно говорили:
– Бедное дитя.
Брат с сестрой никогда особо не были дружны, но в дни трагедии сблизились, и даже спали в одной комнате. Алексия прижималась к Сени и испуганно спрашивала:
– А что будет с нами?
Знать бы ответ....
Сеня смутно помнил день похорон. Воспоминания заглушала боль, отчаяние и пустота. А ещё желания поскорее остаться одному. Когда уйдет эти люди? Сколько можно их терпеть?
Но когда большой дом-мавзолей опустел, он ещё сильнее ощутил своё одиночество. Сестра забилась в комнате и не выходила оттуда. Сеня потерянный бродил по дому. Спать не хотелось. Он спустился в библиотеку.
Книги, книги, множество стеллажей, забитых книгами.... Сеня опустился в кресло отца и заплакал. Папа, мама, как же они будут без вас? Кто их будет мирить с Лешкой? Кто подмигнет из-за монитора компьютера? Кто посоветует почитать интересную книгу? Кто расскажет, точно увлекательную сказку, историю рода Шаховских?
Сеня задрожал и жалобно всхлипнул. Надо успокаиваться. Отец бы не одобрил подобной слабости.
Владимир Евстегнеевич гордился, что происходит из древнего рода Шаховских, и не упускал случая напомнить об этом сыну.
– В нашем роду не было слабаков. Мы всегда верой и правдой служили царям и императорам....
Лешка при этих словах непременно кривила губы. Ну, да, как же! Интересно, просто страсть! Да кому нужна их родословная в Америке? Вот их миллионы, вот это да, это играло не последнюю роль в обществе.
Но Сенька знал, а пару раз и слышал, как Лешка кичилась их родословностью перед зазнавшимися подругами. Ну, и что миллионы? Ну, и что богатые родители? Мы тоже имеем ого-го какое состояние, а вот кто были ваши прапрапрадедушка и прапрапрабабушка? Уж никак не князьями при императорском дворе! Подруги поджимали губы и завистливо сверкали глазами.