Внуки Сварога
Шрифт:
– Нам Игорь заранее поставит знак, – успокоил сына Пётр. – Нам осталось семьдесят километров. Смотри внимательно.
Одиннадцатый час вечера. Совсем стемнело. Ярко светила луна, заливая тайгу мертвенным светом. Высыпали звёзды. Посвежел воздух. Ночные шорохи оживлял только шум мотора.
– Смотри! – воскликнул Глеб.
– Вижу, – Терентьев уже плавно тормозил.
Вышли из машины, включили ручные фонари. Две сломанные ветки лежали на дороге. Начали искать в округе, и нашли под ближайшим кедром воткнутый в землю короткий сучок. Рядом на расчищенной от хвои земле был нацарапан крест, перечёркнутый стрелкой. Сбоку прочерчена волнистая линия. Вершина обозначена буквой «С».
– Видишь, – пояснил Терентьев сыну, – это Север. Вот стрелка указывает на северо-запад, на реку. Вот Игорь и реку обозначил. Значит, они двинули к реке. Пойдут вдоль берега и обязательно увидят наш хутор на холме. Будут идти к нам от реки.
– У нас есть время в запасе?
– Да. На машине мы доберёмся до лагеря часа через четыре. Игорь должен ждать нас на дороге. А они пешком дойдут только через четыре дня. Подготовимся. Успеем.
Через полчаса они встретили сидящего на обочине Игоря. По дороге домой выслушали собранную парнем информацию.
Игорь довольно быстро нагнал путников. Четыре отощавших человека, одетые явно в чужую одежду, матерясь, пробирались через тайгу. Они шли, пригибаясь под тяжестью нагруженных рюкзаков. В руках несли оружие. Один – явный лидер – шёл молча. Остальные трое постоянно ругались друг с другом. Когда старшему надоедало, он коротко рыкал, и на час-два восстанавливалась тишина. Потом всё начиналось заново. Судя по разговорам, мужчины находились на последней стадии физического и нервного истощения. Озлобленные, они постоянно срывали гнев друг на друге.
– Я крался за ними совсем близко, – продолжал рассказ Игорь. Пётр неодобрительно поморщился. – И слышал, как они на привале обсуждали свои планы. Во время катастрофы они были заключёнными исправительной колонии. Оказались единственными, кто выжил. Несколько месяцев жили на территории вымершей зоны, благо припасов оставалось достаточно. Но время шло, продукты портились, и изматывало одиночество и неизвестность. Целыми днями бездельничали. Потом Рязань – он же Матвей, их главарь – что-то нашёл, и они собрались куда-то на северо-восток. Идти им долго, а сколько точно – не знаю.
Рязань, явный лидер четвёрки, ежедневно шарил по территории колонии. Вскрывал и внимательно осматривал все служебные помещения, сейфы. Зэки втихомолку над ним посмеивались – что можно было найти, кроме архивов и бухгалтерских накладных.
Но Матвей не зря получил свою кличку. Бывший военный, выпускник рязанского высшего воздушно-десантного командного училища, он был умным и бесстрашным офицером, отличившимся во многих горячих точках. Участвовал в составе диверсионных групп ГРУ. Демобилизовавшись в звании майора после тяжёлого ранения, без труда устроился начальником службы безопасности питерского банка. Отработал год, и спокойная жизнь закончилась. Один из учредителей втихую связался с криминалом. Якутские алмазы. Контрабанда неучтённых при добыче камней. Учредитель пожадничал, засветил себя и банк. Начались разборки. Матвей разрывался в командировках между Якутией и Питером. Начали пропадать люди. Сначала директор банка, затем один из бухгалтеров. Только Котов начал копать – пропал его зам. И однажды он выпил принесённый секретарём чай и вырубился. Очнулся через несколько часов в камере. Руки в засохшей крови и наручниках. Загнанный в угол проворовавшийся учредитель с бандой отморозков, отводя подозрения от себя, подстроили убийство сотрудников банка. Тщательно подготовили и все улики, подставляя Матвея. Дальше суд, приговор, и эта забытая Богом зона. Сильный, волевой человек, Матвей быстро заставил уважать себя и свои принципы. Пришлось жестоко постоять за себя, но никогда не опускался он до подлости и предательства. Мысли о мести помогали Котову пережить первые годы заключения. Затем он узнал, что его враг со своей бандой взорваны на даче. И не мог он решить для себя: полегчало на душе или нет. Четыре с половиной года провёл он в заключении, пока не случилась катастрофа…
Однажды Котов вернулся из кабинета кума и успокоился. Что он нашёл – никто не знал, а спросить опасались. Уж очень крут на расправу был Матвей. Наконец, он собрал в августе свою немногочисленную команду и направился к ближайшему посёлку.
Посёлок он знал хорошо. Единственная железнодорожная станция на многие сотни километров вокруг, на которую он прибыл под конвоем, вселяла надежду. Несколько раз их возили в посёлок на погрузку продовольствия для колонии. Так что пять дней они шли по знакомому маршруту. К самому городку подбирались крайне осторожно. Но все меры предосторожности оказались напрасными: посёлок был мёртв. На станции лежал перевёрнутый состав с металлом. По городку шныряли волки.
В одноэтажном здании администрации увидели на стене огромную карту России, нашли своё приблизительное местоположение. Знания не радовали. В цивилизованные места им дорога заказана, а до ближайшего города Тулун почти семьсот километров. Правда, увидели речку Ия, по которой можно сплавиться.
Матвей взял со стола карандаш и очертил на карте большой квадрат территории.
– Бычок, – обратился он к невысокому коренастому молодому парню. – Аккуратно вырежи этот кусок карты. Очень аккуратно.
Тот, которого назвали Бычком, немедленно достал нож, и, вырезав квадрат, протянул Котову.
– Держи, Рязань. – протянул вырезку карты Матвею.
– Остальное сними, упакуй в пакет и мне в рюкзак.
Котов разложил карту на столе и начал очерчивать карандашом некоторые районы. Затем достал из рюкзака пакет, развернул и вытащил крупномасштабную карту области. Она была вся в красных метках и маршрутах. Зэки, любопытствуя, склонились над Матвеем.
– Все на улицу! – рявкнул он. – По домам прошвырнитесь, патронов у нас маловато.
Троицу, как ветром сдуло. Когда Рязань закончил сверку карт и вышел на улицу, его команда ещё шныряла по посёлку. Вернулись часа через два, волоча пакеты с добычей. Матвей проверил – ружья и патроны к ним, и большой пакет часов, денег, золотых украшений.
– Рязань! – крикнул Бычок, – Там одна изба жилая!
– Как жилая?
– Людей нет, но печь недавно топилась, продукты в запасе есть, консервация свежая. Вода набрана. Только, вроде, как один человек там живёт.
– Может, забрёл кто, а может из поселковых выжил, – предположил Седой.
– Хрен с ним. Ружья и патроны с собой, всё остальное зарыть, – коротко приказал Матвей.
– Ты чё, Рязань? – дёрнулся было немолодой, седой зэк.
– Ша, Седой! Негде сейчас это барахло сбывать. Может, и некому. А тащить с собой шестьсот километров – сдохнешь.
– Ты куда нас тянешь? Какие шестьсот километров?! – заволновался молчавший до этого Лось.
– А куда тебе надо? – вопросом на вопрос ответил Матвей.
– Ну не знаю, домой.
– И что дома? Есть ли у тебя дом? Или его уже нет, или тебя сразу заметут.