Внутренние дела
Шрифт:
Пауэл Рут возглавлял бюро по расследованию убийств, а Маслоски — ОВД. Рут подчинялся Амато, а Маслоски — Уолшу. Во всем царила ужасная путаница.
— Человек вроде вас, сержант, — Амато не счел нужным сказать то, что ранее не сказал Уолш, а именно: первый заместитель комиссара, Гриняк, являлся шефом Каллена, по крайней мере, в данный момент, — человек вроде вас должен найти свое место в общем потоке событий и действовать так, чтобы в итоге…
Амато сделал карьеру в департаменте, начиная говорить и не заканчивая
— Да, кстати, сержант, что-нибудь прояснилось в деле Дин?
— Нет, сэр. Этим сейчас занимаются адвокаты.
— Ах да. Что ж…
— А…
— Да, сержант?
Но Каллен не нашел, что сказать. Амато доводил вас до такого состояния, отупляя вас, когда вы уже как бы плыли в дыму и тумане.
— Ну что ж…
— Да, сэр.
Глава четвертая
— Я бывал в переделках и покруче, — сказал Фил Гриняк.
Часы Каллена показывали 4.47.19… 20… 21. Мэр Лайонс отдал Гриняка на растерзание представителям прессы, которые просто звереют и становятся ненасытными, когда происходят события вроде убийства Стори. А тут еще и такое чудесное превращение — бывший патрульный полицейский становится комиссаром полиции. Журналисты обожают писать на такие темы. Газеты выйдут примерно с такими заголовками: «Путь наверх — из рядовых в комиссары». Гриняк, представ перед репортерами одетым в темно-синий костюм, белую как снег рубашку, галстук каштанового цвета, выглядел как мэр, в то время как Лайонс, одетый в футболку «Адидас», слишком новые джинсы, которые носят люди, не умеющие по-настоящему расслабляться, и красные кроссовки «Пума», походил на переодетого полицейского.
— Все прошло нормально, ты хорошо держался, — сказал Каллен.
— Я сожалею, Джо, что убит твой приятель.
Каллен пожал плечами:
— Когда убивают полицейского, даже такого, которого ты не знаешь, у тебя возникает чувство, что он чем-то сродни тебе: где-то, когда-то он помог кому-то, кто потерялся на улице или стал жертвой грабителей, а то просто потерял ключ и не мог войти в квартиру. Такой коп мог помочь кому-то снять кота с дерева или поймать негодяя, звонящего по телефону и произносящего шепотом всякие непристойности. Короче, этот коп сделал несколько добрых дел в своей жизни. Я мало знал Чака Стори. Годами почти не встречался с ним. Наши пути практически не пересекались.
Гриняк фыркнул:
— Но ведь ты умолял, чтобы тебя отстранили от этого дела, потому что у тебя расстройство нервной системы из-за того, что произошло.
— Уолш хочет, чтобы я утешал Веру.
— Но это же прекрасно.
— Фил, это ужасно.
— Не надо так громко называть меня Филом. Хорошо?
— Комиссар, это ужасно.
Гриняк расслабил галстук и расстегнул воротник рубашки.
— Что произошло, как ты считаешь?
— Ты хочешь спросить меня, что стоит за этим убийством?
— Да.
— Я всю ночь проторчал в доме Стори без всякого толка, но теперь я в курсе событий.
— Ты наслушался всяких разговоров.
— Среди прочего я слышу, что Стори убит из пистолета системы «Глок». Это серьезная вещь. Возможно, совершено заказное убийство, а палец отрезан для того, чтобы ввести нас в заблуждение.
— Кому это нужно?
— Тому, кому не нравился Стори.
— Таких людей немало.
— Да.
Гриняк сморщил нос:
— Есть еще какие-нибудь идеи?
Каллен пожал плечами:
— Совершались нападения на этих бездомных.
— А при чем тут они?
— Ну, некоторые люди говорили, что мы должны лучше охранять их. То есть полицейские.
— Это те самые люди, которые говорят, что нам, полицейским, следует убрать бездомных с улиц и определить их в приюты на зиму, или это люди, которые утверждают, что мы тратим слишком много времени на этих бродяг?
— Наш мир далек от совершенства, — сказал Каллен.
— Так ты полагаешь, что кто-то из жертв нападения или кто-то из тех людей, которые считают, что мы должны лучше охранять бездомных, взял «глок» и грохнул Стори?
Каллен даже не потрудился отрицательно покачать головой. Жертвы и те, кто выступает в их защиту, редко прибегают к актам возмездия.
Гриняк смотрел, как фотограф из криминальной полиции устанавливает треножник, чтобы сфотографировать поврежденную стену.
— Что подразумевают люди, когда они говорят о «надписях на стене»?
— По библейскому преданию царь Валтасар устроил грандиозный пир в Вавилоне, во время которого чашами служили драгоценные сосуды, захваченные в Иерусалимском храме. В самый разгар пира чья-то таинственная рука начертала на стене слова: «Исчислен, взвешен, разделен». Специалист по интерпретации таких вещей, мудрец Даниил, сказал, что, взяв чаши из храма, Валтасар совершил преступление и теперь его дни сочтены. В ту же ночь Валтасара убили в результате переворота, который возглавил царь Персии. Позднее он бросил Даниила на растерзание львам.
— Я знал, что ты знаешь об этом, но скажи, как ты узнал?
— Я прочитал об этом в мифологическом словаре.
Слоняясь по дому Стори без дела?
— Нет. Мне нечем было заняться у себя дома, когда я поджидал Циммермана. У меня сломалась машина, и он обещал подвезти.
— А где сейчас Циммерман?
— Пошел за едой. Принесет что-нибудь существенное, типа мацареллы с сухими помидорами.
— Ты уже слышал о поджоге «Ралей»? Ты ведь работаешь на улицах.