Внутреннии? огонь
Шрифт:
Сьемку в зале мы быстро закончили и пришел черед интервью, я сфотографировал Пьера, который хорошо поставленным голосом рассказывал Энджи о предстоящей премьере.
Потом пригласили главного танцовщика, Бориса, по-моему. Он что-то мялся и мычал, пока моя напарница пыталась вытащить из него очередное слово.
И когда в дверях появилась она, у меня затряслись руки. Вблизи она оказалась еще красивее: темные блестящие волосы, огромные серые глаза, длинные ресницы, точеный носик и пухлые губки, ни грамма макияжа, светлая
Девушка присела и поставила перед собой стаканчик с дымящимся кофе.
– Представьтесь, пожалуйста, для наших читателей, – попросила Энджи.
– Меня зовут Маргарет Эндервуд и я танцую главную партию в балете «Феникс» – ее голос обволакивал меня как туман.
А дальше пошли стандартные вопросы.
– Я не буду вас сильно отвлекать, если пофотографирую в процессе интервью? – обратился я к Энджи.
Она только хмыкнула. И я наставил объектив на балерину.
Какое изящное создание и взгляд такой осознанный. Я невольно залюбовался, и не заметил, как опрокинула стаканчик с кофе на девушку. Она резко вскочила, кофе же был горячий.
– Эй Джей, ну ты и растяпа! – рассердилась Энджи.
– Простите ради Бога, – я судорожно протягивал девушке салфетки.
– Да ладно, – ответила она, – но мне нужно снять это все немедленно, иначе будет сильный ожог!
И поспешила к выходу. Я бросил камеру и понесся за ней.
– Я – такой дурак, простите, чем я могу Вам помочь?
– Раздеть меня хотите? – посмотрела на меня с прищуром.
При других бы обстоятельствах я бы сказал, что да, но…
– Ну что Вы?! Я оплачу химчистку Ваших вещей, – зачем ляпнул только.
– Не стоит, это тренировочная одежда, не утруждайтесь, – она пододвинулась слишком близко. И я уже не мог отвести взгляда от ее глаз.
– Вы всегда обливаете горячим кофе, тех, на кого потом пялитесь? – заметила она иронично.
– Иногда даже чаем! – парировал я.
4.
Мэгги
И правда, чего ты так уставился? Год смотреть будешь? А я между прочим обожглась.
Я вела мысленный диалог с этим странным парнем.
Такой смешной. И глаза удивительные, на первый взгляд показалось, карие, но присмотревшись, я увидела в них туман. Серый-серый. И сталь. Такой молоденький еще, а смотрит, вроде знает, что у меня не только под одеждой, но и под кожей.
– Давайте меня еще и чаем облейте для полного счастья! И желательно крутым кипятком! – я не посмела отвести взгляд от этих магических глаз.
– Слушайте, да бегите же переодевайтесь, я себе не прощу, если ожог будет сильным, – он наклонил голову набок, как кот, и продолжал меня гипнотизировать.
– Может Вы тогда сойдете с моей ноги?! – в этой суете и не заметила, что он наступил
– Ой, простите, не имел намерения Вас покалечить! – он скорчился виновато, и отошел на шаг назад.
– Ноги для балерины очень важны, а оттоптав мою, Вы ставите будущую премьеру под удар, – хоть облитые места и пекли, прекращать беседу мне не хотелось.
– Я уже сделал сегодня все, что смог… Идите же и возвращайтесь к нам, я буду очень ждать.
Я проскользнула мимо парня и бросилась в раздевалку, стянула купальник и посмотрела на себя в зеркало. Отделалась легким испугом! Потом переоделась и умылась на всякий случай.
Вот совсем не подумала, как буду выглядеть на фото: даже глаза не накрашены и делать это сейчас уже верх идиотизма.
И чего это я?
Мальчик понравился? Забавный и такой неуклюжий… И милый. Мэг, ты взрослая замужняя женщина, к чему эти рассуждения? Сосредоточься на интервью и премьере!
Я вернулась в комнату, где меня ждали репортеры.
– Я приношу свои глубочайшие извинения, мисс Эндервуд, простите моего коллегу, он – очень хороший фотограф, но слегка несграбен. Не подавайте на нас в суд, пожалуйста! – рыжая девушка сложила руки на груди.
– И не думала, все в порядке, да и с кем не бывает, – я попыталась улыбнуться.
– Вот спасибо! Продолжим? – предложила журналистка, – скажите, Ваши близкие придут на премьеру и как относится семья к Вашему творчеству?
– Вопрос хороший, – я даже задумалась, – на премьеру однозначно придет муж и может быть мама, она практически не выходит сейчас из дома по причине плохого самочувствия. Моя семья – мои самые большие фанаты.
При слове «муж» парень даже камеру опустил. Не ожидал? А тут сюрприз!
– А скажите, я знаю, что сценическая жизнь балерины недолга: большие нагрузки как физические, так и психологические. Это правда, что многие уходят на покой или в преподавание уже в 30 лет?
– Не совсем так, все зависит от формы танцовщицы, ее здоровья и, неприменно, желания. Современные балерины рожают детей, не оставляя при этом карьеру. Настоящую страсть к танцу ничем не остановить, я уверенна. И, конечно, если есть поддержка.
– А у Вас она есть? – вопрос ударил по мне.
Мои губы растянулись в болезненной улыбке, и я кивнула.
Даже не хотела произносить вслух свои страхи. Бернард поставил мне ультиматум: или балет, или он. Сложный выбор, скажу вам.
– Все в порядке? – в разговор вмешался парень, Эй Джей, кажется.
– Да, все отлично, – я даже немного удивилась его вопросу.
Неужели он заметил мое временное замешательство? Внимательный. Или может заинтересованный?
Рыженькая девушка задала мне еще парочку дежурных вопросов и поблагодарила за интервью.
– И Вам спасибо, – я перевела взгляд на фотографа.