Внутри
Шрифт:
– Вот толстый гад, уговорил! Тем более мы и вправду лет сто уже не виделись, – сдался Марк.
Петручио жил на другом конце города – это ещё одна причина, по которой Марку нравилось иметь такого товарища. Приезжать друг к другу в гости каждому не очень хотелось из-за этого расстояния – оно убивало все зачатки увидеться.
Прикупив нужную провизию, Марк спустился в метро. Сел, как обычно, в последний вагон, на крайнюю скамейку. Он не любил, когда кто-то сидел напротив и начинал на него пялиться. По правде говоря, он и метро не особо любил. Марк, конечно, любил зависнуть в своих мыслях, пока куда-то едет, но только не в
Час пик в метро для Марка – это самоубийство в самом изощрённом виде. Когда незнакомые разнопахнущие люди трутся о тебя. Стоят и дышат тебе в лоб, затылок, ухо. У кого-то изо рта пахнет завтраком (яйцом или кашей), у кого-то – остатками бурной вечеринки, то есть жутким перегаром, а у кого-то воняет падалью и куревом.
«Почему я должен это нюхать?» – всегда удивляло Марка.
Летом это огромное количество поднятых рук, открывающие миру и всему вагону смрад своих потных подмышек. Эти безобразно одетые люди – они думают, что следят за модой, но в глазах Марка выглядят глупо и нелепо.
«Выпендрёжники хреновы!» – всегда про них говорил Марк.
Марк никогда не придерживал закрывающиеся двери вагона, если видел, что человек практически не успевает забежать. Он, наоборот, ждал, когда эти двери размажут неуспевающего недоумка, да посильнее чтобы прихлопнуло по ним.
В общем, пока Марк ехал в метро, он уже тысячу раз пожалел о том, что согласился на эту встречу. Повёлся на пиво, но там же ещё придётся и о чём-то разговаривать.
«Наверняка просто этому жирному балбесу хочется похвастаться своей очередной новой компьютерной игрой!» – ворчал он про себя.
Людей в воскресенье в метро было на удивление не очень много, и Марк не до конца испортил себе настроение. Он вышел на улицу, посмотрел на небо, вздохнул поглубже и даже немного улыбнулся.
«Быстро выпью пиво, изображу интерес к его играм и свалю», – удовлетворённо одобрив свой план, кивнул Марк.
Глава 5
Когда Марк подходил уже к дому Петручио, его охватило какое-то странное чувство тревоги. Или предчувствия. Но что-то явно нехорошее – у Марка холодок пошёл на спине, а это недобрый знак.
«Эй, дружок, а ты, оказывается, боишься!» – сам себе сказал Марк.
Неужели простая встреча с другом вызывает в нём неподдельный страх? Ненормально!
«Да что же со мной не так?»
Он нажал на дверной звонок. Дверь тут же была открыта, как будто Пётр ждал его у глазка.
– Ого, а ты изменился с нашей последней встречи! – воскликнул правда удивлённый Пётр. – Хотя виделись мы с тобой дай бог вспомнить когда. Тогда революция уже прошла или ещё не начиналась?
– Ну и тупой же у тебя юмор! В принципе, как и ты сам! – усмехаясь, сказал Марк, изображая скупую улыбку на лице.
Это привычное дело для Марка – изображать на своём лице какую-нибудь эмоцию. Так как его в принципе ничто не волнует в этом мире, кроме себя самого, то, естественно, истории других людей его не задевали.
Они прошли в квартиру.
– Располагайся пока, а я нам стол организую, – по-хозяйски предложил Петручио.
Когда друг исчез на кухне, Марк начал рассматривать комнату. Это было помещение, которое брало на себя функционал и спальни Петра, и спальни матери, и гостиной в целом, то есть дурдом на выезде. Марк бы так точно жить не смог. Без личного пространства это тюрьма и даже ещё хуже.
В комнате было много фотографий, на которых было всё семейство в сборе, когда они ещё все были счастливы с живым отцом семейства. Видимо, это единственное светлое пятно в комнате, потому что всё остальное выглядело грязным и убогим. Даже тошнотворным.
В углу рядом с окном стоял компьютерный стол друга. Он был весь грязный, заляпанный грязными жирными пальцами после пиццы или какой-то другой жирной и нездоровой еды. Под столом – бумажки, банки из-под пива, грязные носки. На стуле – непонятного происхождения пятна, и Марк даже пытаться предположить историю их появления не хотел. Противно! Рядом со столом у окна стояло спальное место Петра – старый, продавленный диван. На него даже смотреть было страшно, не то что сесть на него, а уж тем более лечь. В противоположном углу комнаты была территория матери: небольшая кровать, панцирная, застелена отвратным покрывалом в прожжённых дырках от сигарет. Посередине комнаты под старой люстрой стояли круглый обеденный стол и два стула. За ним, видимо, члены семьи собираются вечером за чашечкой чая и обсуждают, как у кого прошёл день. Но представить это трудно – скорее всего, мать с сыном вообще никогда не общаются. Чем больше взгляд Марка цеплял детали этой комнаты, тем противнее ему было в ней находиться. На него начали давить стены и старая мебель – ему стало не хватать воздуха. Он начал глубоко дышать, как будто от этого прибавилось бы кислорода в комнате. Затем он ринулся на кухню, спасая себя от потери сознания в грязной, серой убогой комнатушке.
– Ты что, привидение увидел? – удивился друг, увидев Марка с вытаращенными глазами.
– Хуже.
Кухня на удивление была светлее и уютнее. Светлый кафель на полу, светлые обои на стенах, даже кухонный гарнитур имелся, и тоже в светлых тонах.
– Давай посидим здесь? – предложил Марк.
– Но я хотел тебе показать свои достижения в одной игре. В той комнате это сделать было бы сподручнее – стол с компьютером же там! – махнул рукой в сторону захламлённой комнаты Пётр.
– Не переживай, покажешь и так, а посидеть хочется здесь – атмосфера этой комнаты мне больше нравится. Ты ту комнату совсем засрал.
– А что я-то сразу? Это мать совсем не следит за порядком. Вот как устроилась техничкой в школу, так про порядок в квартире совсем забыла.
Приятели сели за стол, Петручио по-хозяйски нарезал закуску хлеб, колбасу, сыр и пиццу. Они стали пить пиво. После третьей банки насыпали ещё в тарелку чипсов и орешков. Разговор вроде начал клеиться после долгого необщения двух молодых людей.
В основном говорил Пётр, он взахлёб рассказывал о своих играх.
«Мужику тридцать лет, а занимается фигнёй какой-то!» – Марк практически отключился от Петра и, делая вид, что слушает, думал, что бы ему ещё поесть.
– Ты когда увидел меня, сказал, что я изменился. Что именно во мне поменялось, Петручио? – Марк решил поменять тему разговора на себя, иначе была опасность заснуть, слушая восхваления очередных крутых геймеров.
– Э… ну ты ещё больше похудел. Видимо, совсем плохо питаешься, не то что я! – хмыкнул довольный и жирный Пётр. – Осунулся ты совсем, цвет кожи, как у трупака, и синяки под глазами чуть ли не до колен.
– А лучше быть жирной свинотой, как ты? И лосниться жиром? – В голосе Марка появились явные нотки зарождающегося гнева.