Во имя Победы

Устинов Дмитрий Федорович

Рядом с кадровыми оружейниками поднималась на заводах в годы войны и становилась вровень, плечом к плечу с ними молодая рабочая поросль. Многое перенимали у старших своих товарищей подростки, юноши и девушки. Главное — они учились бережному отношению к своей рабочей чести и чести коллектива, учились не пасовать перед трудностями, работать на совесть.

Вот только один из них — молодой слесарь артиллерийского завода комсомолец Сергей Уваров. Придя на завод, он овладел многими рабочими профессиями: если требовалось — становился к токарному станку, превращался в нарезчика, каменщика, водопроводчика, словом, делал любую работу,

нужную для производства.

Как-то в одном из цехов возникла угроза задержки с организацией работ по сборке важного узла нового образца оружия. Требовались сложный инструмент и специальное оборудование, а ни того ни другого на заводе не было. Создалось тупиковое положение. Как всегда, в поисках выхода конструкторы, инженеры, руководители цеха обратились за советом и помощью к рабочим. Сергей Уваров предложил собрать узел по придуманному им и его товарищами Богдановым и Ульяновым способу. Подключились технологи и мастера, проверили, взвесили все сообща и приступили к делу. Мастерство молодых слесарей, их смекалка и инициатива обеспечили успех. Три друга сутками не выходили из цеха, пока не закончили дело. Узел был собран за 84 часа вместо 15–20 суток, затрачивавшихся на эту операцию до войны. Вот что значило сочетание молодого задора, энтузиазма, творчества и инициативы с незаурядным профессиональным мастерством.

Конечно, процесс становления молодых рабочих, их возмужания не всегда был гладким, требовал постоянного внимания и заботы со стороны старших. Особенно это касалось подростков.

В цехе железных конструкций на заводе «Большевик» работала Варвара Васильевна Демьянова. И хотя годы сказывались, уставала сильно, но норму перевыполняла ежедневно. Иначе она, работница с большим производственным стажем, член партии, просто не могла. Тем более что рядом трудились молодые рабочие, подростки, им особенно нужен хороший пример. Конечно, у Варвары Васильевны и по дому забот хватало. Но в том, наверное, и сила настоящего человека, что у него даже в самых трудных условиях не личное, а общественное остается на первом плане…

Стала Варвара Васильевна примечать, что работавшие в цехе учащиеся ремесленного училища Миша Шумилин и Ваня Кожанков как-то сникли, ходят грязные, будто равнодушные ко всему. Да и работу свою стали делать кое-как. Забеспокоилась Варвара Васильевна. Посоветовалась с бригадиром электромонтеров Митрофановым, тоже коммунистом. Договорились, что он возьмет над ремесленниками шефство. Поговорила с ребятами раз-другой. И поняла, что пропадут мальчишки, не поднимутся без материнского тепла и заботы. Решила взять их к себе в дом, заменить им мать. Семерых детей вырастила, рассуждала она, поставила на ноги. Четверо из них — приемные сыновья, но такие же родные, как и те, которых родила и вскормила своим молоком. Трое уже на фронте сражаются, бьют врага. Так неужто еще двоих не поднимет?

Не сразу, но согласились ребята перебраться к Варваре Васильевне. Зажили одной семьей, дружной, крепкой. Поднялись ребята, стали хорошими рабочими. Миша, который особенно много хлопот доставил Варваре Васильевне — слаб здоровьем был парнишка, часто болел, — вскоре в комсомол вступил. Вместе с новыми своими детьми искала Варвара Васильевна их родных. У Кожанкова скоро обнаружилась родня на Смоленщине, отец-фронтовик весточку прислал. А вот Мишину семью отыскать не удалось. Но оба они, как и прежние приемные сыновья, считали Варвару Васильевну

своей мамой, старались жить и работать так, чтобы ей не пришлось краснеть за них…

Да, война как бы высветила многие замечательные грани в облике советского человека, вскрыла глубинные пласты его характера, придала новое — активное, действенное — звучание его патриотизму.

Один из ярких примеров тому — небывалый подъем рационализаторства и изобретательства в стране. Подчинение всех помыслов и чаяний людей общим интересам защиты Отечества, обеспечения скорейшего разгрома ненавистного врага превратило сознательное творчество тружеников в активнейший фактор увеличения производства оружия, повышения его качества.

Мне памятны многие факты рационализаторства и изобретательства оружейников. На одном из заводов старший технолог А. И. Газин разработал новую технологию, благодаря которой стало возможным одну из важных деталей, изготовлявшуюся прежде из проката, делать методом штамповки. Механическая обработка заготовки после этого сократилась с трех часов до 34 минут. Слесарь Литовкин предложил применить для обработки детали копир-кондуктор, благодаря чему стало возможным за час обрабатывать три детали вместо одной. В течение только двух месяцев шесть рационализаторских предложений внес бригадир фрезеровщиков Григорьев. Их внедрение резко повысило производительность труда. Старший инженер Козлов внес три предложения, внедрение которых не только повысило выработку, но и дало серьезную экономию.

Кстати, строжайший режим экономии был непреложным законом военного времени. Поэтому постоянно шел настойчивый поиск не только способов работать более производительно, но и источников экономии сырья и материалов.

Припоминается рассказ секретаря парткома завода «Большевик» о том, как были переделаны две печи на термическом участке инструментального цеха. Старший мастер И. И. Левицкий, калильщик М. М. Семенов, его сменщик Н. А. Кокарев, термисты А. Я. Бобрин и М. Н. Кузин прикинули, что, если усовершенствовать печи, можно добиться почти двойной экономии чрезвычайно дефицитного в ту пору мазута.

Игра, безусловно, стоила свеч. Но кто возьмется за это дело? Ведь требовалось выполнить немалый объем и печных, и сварочных, и слесарных работ. Приглашать специалистов из других цехов вроде не с руки, у них и своих забот хватает. — А давайте попробуем сами, своими силами, — предложил Кокарев.

С предложением согласились все. Назавтра высококвалифицированные термисты-калильщики превратились в чернорабочих, печников, слесарей, сварщиков. Все делали сами: подвозили подсобные материалы, выкладывали по линейке кирпич, подводили воздушные трубы от вентилятора к печам. Работа кипела.

И вот наконец все закончено. Надо пускать печь. Что и говорить, момент ответственный. Работали — не сомневались, а тут как-то боязно стало.

В пять часов вечера запустили печь. В семь температура в ней достигла нормы — 950 градусов.

— За два часа печь подняли! — удивился Семенов. Да и было чему. Раньше на разогрев уходило семь-восемь часов.

В восемь часов вечера запустили вторую печь, которая должна работать при температуре 1300 °C. Эта печь волновала калильщиков еще больше. В полночь температура в печи достигла заданной отметки. Печь разогрелась за четыре часа, тогда как прежде для этого требовалось 40–48 часов. И это при вдвое меньших, чем раньше, затратах топлива!