Во славу Отечества
Шрифт:
– На какое количество танков могут рассчитывать наши дивизии?
– Думаю, что никак не менее ста машин мистер Першинг – вмешался в разговор Черчилль, отвечающий за поставку в армии союзников бронированных монстров.
– Я твердо могу рассчитывать именно на это количество, сэр? – деловито уточнил американец, раскрывая свой полевой блокнот.
– Сто машин и возможно даже чуть больше, генерал – заверил его Уинстон.
– Великолепно – Першинг что-то небрежно черкнул карандашом на бумаге и продолжил важно задавать вопросы.
– Какова будет поддержка нашего наступления с вашей стороны.
– С севера вместе с вами будет вести наступление четвертый британский корпус, недавно прибывший из Африки, подкрепленный соединениями находящейся сейчас в резерве второй армии генерала Плюмера.
При упоминании о второй армии Першинг позволил себе улыбнуться. В результате летнего наступления противника она утратила более 82 процентов своего личного состава.
– У них будут танки?
– Нет, все имеющиеся у нас машины пойдут только на ваш участок.
Американец снисходительно кивнул головой, как бы соглашаясь со словами Фоша и одновременно как бы разрешая генералиссимусу продолжить свою речь. Француз оскорбился столь бесцеремонным поведением янки, но все же сдержался. Американским солдатам предстояло шагнуть в пекло и ради этой жертвы, Фош был согласен попридержать свою гордость.
– Южнее вас в наступление пойдут марокканцы и русский легион. У них также не будет танков, только одна артиллерийская поддержка.
– Может не стоит брать русских в это наступление – сварливо спросил генерал Пэтен, который очень завидовал наградам, украшающих знамя легиона - у них может сложиться превратное впечатление, что без них мы не сможем прорвать эту чертову линию.
– Вы несправедливы к нашим друзьям генерал. Ведь они и приехали сюда только ради одного, защищать вашу страну – пожурил француза Черчилль, отлично понимающий, откуда дует ветер – пусть сражаются во имя нашей общей идеи, а славой мы сочтемся с ними после победы.
– Действительно Пэтен, не будьте предвзятым к русским парням – одернул генерала Фош. – И так с юга вас поддержат французские части. Ваш участок наступления самый важный генерал. Прорвав его, мы сможем нанести новые удары по флангам противника и полностью выбить его с территории Франции и Бельгии. После чего перенесем войну в саму Германию.
Першинг заворожено глядя на расстеленную перед ним карту, на которой его воображение рисовало победоносное шествие американских войск под звездно-полосатым флагом. Фош с пониманием взглянул на американца и после непродолжительной паузы произнес:
– И так господа, последний срок нашего наступления 12 октября. К этой дате необходимо закончить подвоз боеприпасов для артиллерии и завершить сосредоточение войск.
– Почему 12 октября? – спросил Першинг, опасаясь, что американцы не успеют к этому сроку.
– Хорошо, вы хотите наступать 13?
– ехидно спросил Пэтен знавший, что все американцы недолюбливают число 13.
– Нет, но…
– Не волнуйтесь генерал, мы поможем вашим солдатам быть готовыми к наступлению гораздо раньше этого срока – успокоил его Фош – кроме танков мы сможем выделить вам около 300 самолетов. Это больше половины всего того, что мы имеем на данный момент.
Першинг снисходительно кивнул головой, показывая Фошу, что он оценил число летательных аппаратов, но в глубине душе эти цифры его мало тронули. Танки, вот что поразило американца в этой войне. Это отлично понял Черчилль, ставший щедрой рукой сулить американцу огромное число бронированных чудовищ.
– Я буду у вас генерал 11 октября, что бы уточнить последние детали предстоящего наступления и подтвердить время начала атаки – завершил дебаты генералиссимус.
Совещание закончилось, и Черчилль был вынужден вновь отправляться под противный, мелкий дождь. Верный секретарь Бригс встретил его с ворохом бумаг и порцией горячего грога, что была как нельзя кстати.
– Снова наступаем, сэр?
– поинтересовался секретарь, когда Черчилль уселся на походном стуле за маленький столик.
– Да, Бригс. На этот раз героями будут янки. Першингу так хочется утереть нам нос, что Фош не может отказать ему в этой любезности.
Секретарь молча кивнул лысеющей головой, давая возможность своему патрону полностью высказаться.
– По правде, говоря, для хорошего наступления, нужно подготовиться еще не менее трех недель, но мы не можем ждать. Вильгельм и русские постоянно подталкивают нас к этому, особенно последние.
– Русские, сэр?
– Да этот чертов Корнилов, с его успехами, двигается в направлении Берлина семимильными шагам, тогда как мы вынуждены радоваться каждым новым 10 милям отбитыми у врага. Здесь против нас сосредоточены лучшие войска кайзера, и мне больно смотреть Бригс как, перемалывая их, мы помогаем русским одерживать свои победы на востоке, а это так несправедливо.
Секретарь вновь сочувственно покивал головой. Проработав с Черчиллем много лет, он прекрасно знал все тонкости общения с ним. Сейчас, Уинстону нужно было просто молчаливый слушатель и Бригс, идеально подходил для этой роли. Британец откинулся на спинку стула и яростно задымил своей неизменной сигарой
– Вильгельм занял исключительно правильную позицию. Своими непрерывными бомбежками он стремиться поднять против нас собственный народ, и честно говоря, не так далек от конечной цели. Если бы британцы не были столь законопослушными, то наша страна давно бы превратилась в лагерь бунтарей, как это было при Кромвеле, и немцы диктовали бы нам условия мирного договора. Для успокоения Британии нам нужна только победа и желательно в этом году. Вот поэтому наше правительство вынуждено закрывает глаза на все наглые выходки русских, и осыпать их при этом дождем наград.
Черчилль вновь затянулся сигарой, а затем спросил:
– Готовы ли бумаги по Польше, Бригс?
– Да, сэр. Они как раз в этой папке.
– Прекрасно. Сегодня надо закончить мой доклад премьеру по созданию санитарного кордона вдоль русских земель. Вас удивляет слова санитарный кордон, Бригс? Поверьте это самое меткое слово против этих дикарей. Сегодня Корнилову сопутствует военная удача и, пользуясь нашей нуждой, он сумел ловко вытащить свою голову из финансовой кабалы. Однако он рано радуется. Мы не позволим ему вкусить плоды побед и сделать из России главную державу в Европе, пусть даже победившую Второй рейх. Это не справедливо по отношению наших людских и материальных затрат, это не справедливо по отношению к Европе и ее цивилизации.