Во власти бывшего

Данич Дина

Я так оглушена его ментальной пощечиной, что упускаю момент, когда он врывается в мое тело. Которое, что уж врать, ждет его.

Наносная враждебность слетает медленно, но верно. И сквозь его пренебрежительные фразы и касания проступает то, что я никогда не забуду – жажду.

Потребность. Желание обладать мной.

Когда-то я с ума сходила от понимания, что такой мужчина полностью зациклен на мне и моем теле. Я дурела от этого и считала, что такого просто не может быть – не настолько я хороша. Видела же, как вокруг Саши крутили дамочки и покрасивше.

Но

он выбрал меня. И ни разу не дал повода усомниться в его верности.

Резкие мощные движения помогают забыться. Нет ни поцелуев, ни ласк. Мы словно два животных на случке. Быстро и жадно.

– Давай, Ари-ша. Тебе же самой нравится, – пробивается фраза в мое сознание.

Меня выкручивает от болезненности и ненормальности ситуации. Но именно это и становится тем спусковым крючком, после которого мышцы сжимаются, а по телу прокатывается дрожь освобождения.

Я едва успеваю прийти в себя, как Алекс отстраняется и, развернув меня, ставит перед ним на колени. Тело ватное, и я даже не сопротивляюсь. Лишь отстраненно наблюдаю, как он сдергивает презерватив, а затем врывается в мой рот. Всего несколько движений, и я едва не задыхаюсь от его семени, а Воронцов, наконец, отпускает мои волосы. Лениво освобождает меня, поправляет одежду.

Только тут замечаю, что это я голая и беззащитная на полу. А он – просто расстегнул брюки, чтобы сделать дело.

Саша окидывает меня пренебрежительным взглядом и едва заметно кривится.

– Можешь сходить в ванную и привести себя в порядок. Побудешь у меня, Пташка. Пока не надоешь…

После чего он разворачивается и уходит…

– 6 Арина -

Я не сразу даже встать могу. В голове шумит, а внутри… мерзкое чувство, что мною просто попользовались. Когда готовилась ко встрече с Алексом, понимала, что он отыграется. Знала, что не спустит мой побег три года назад.

И все равно оказалась на готова к тому, что будет больно настолько сильно.

Хочется забиться в угол и рыдать, но я не имею право на подобное. Тем более что вполне вероятно по всей квартиры стоят камеры – уж я-то помню каким параноиком может быть Воронцов. Поэтому, собравшись с силами, встаю и иду искать ванную комнату.

Меня уже совершенно не смущает, что я голышом, и вся моя одежда осталась валяться там, в коридоре.

Площадь нового жилища Алекса впечатляет. Я не сразу нахожу то, что ищу. Впрочем, он всегда предпочитал комфорт с размахом. Пусть внешне это и не демонстрировал никак.

Горячая вода немного ослабляет напряжение в мышцах. Стою и бездумно смотрю в стену черт знает сколько времени. Хочется отмыться от всего происходящего. И я не отказываю себе в этом. Только когда ладонь ложится на низ живота, меня простреливает мысль, что…

Черт! Я ведь и не подумала совсем об этом. Пальцы обводят едва ощутимый шрам, который служит отличным напоминанием, ради чего я здесь. И почему нельзя сдаваться. Теперь я очень жалею, что не стала прибегать к возможностям лазерной медицины, хотя… Все равно средств на это поначалу

не было, а потом я просто не думала об этом – были вещи и поважнее.

Но теперь я буду даже рада, если Алекс продолжит в том же духе. Тогда, может, попросту и не заметит шрам. А значит, моя тайна останется со мной.

Из одежды у меня ничего нет. Так что выхожу, завернувшись в огромное банное полотенце. Вообще в ванной я так и не нахожу признаков другой женщины. Конечно, притащить меня под бок к новой любовнице – это верх цинизма. И, скорее всего, Алекс так бы не поступил, но… Но я уже ничему не удивлюсь.

Потому что он зол. Он в ярости. И от того, что сдерживается, только страшнее. Потому что рано или поздно его сорвет, и тогда… Я должна успеть все сделать до этого момента. Обязана. Ведь мне есть к кому возвращаться!

Выйдя в коридор, слышу шаги где-то у входа и иду туда же.

Воронцов, оказывается, переоделся и собирается уходить. Моего платья и куртки на полу уже нет. Как и сумки…

– Саш, у меня нет одежды, – тихо говорю.

Он, наконец, обращает на меня внимание, но лучше бы не смотрел. Настолько больно видеть в его глазах даже не холод, нет, пренебрежение. Словно я – грязь под его ногами, и он только что запачкался.

– Она тебе и не понадобится, – равнодушно отвечает Алекс. – Но если так хочется, можешь взять мою футболку. Помнится, тебе это очень нравилось. Хотя как по мне – ради того, чтобы раздвигать ноги, не нужно одеваться. Только время тратить.

Каждое его слово, словно удар хлыстом. Я молчу. Терплю. Знала ведь, что так будет.

– Хорошо, я поняла. А моя сумка?

– Зачем? Решила свалить? Так забудь.

– Но у меня есть свои дела, – беспомощно пытаюсь возразить.

– Дела? – насмешливо выдает Воронцов. – Единственное твое дело – чтоб тебя трахнули, Пташка. Ты ведь для этого замаячила на горизонте. Хотела – получи. Ты все еще вполне сносна в сексе. Так что отказываться не буду. Оставайся, трах обещаю регулярный, все как ты любишь.

– А ты куда?

Мой голос звучит жалко, да и сама я выгляжу не лучше. Не так уж много во мне мужества оказалось, как я думала изначально.

– К ней? – последний вопрос вырывается против воли.

– Серьезно? – искренне удивляется он. – Ты потеряла право задавать такие вопросы, когда свалила за пару дней до свадьбы, Ари-ша. Теперь твое место – у моих ног. И тебя уж точно не касается, кого и сколько я трахаю помимо тебя.

Еще одна пощечина. Еще один удар. Ровно туда, где и так кровоточит.

– Я забочусь о своем здоровье, – огрызаюсь на его слова.

– Не волнуйся. Трахать тебя без защиты я не стану, – еще одна ухмылка. – И не стоит злить меня. Ты знаешь, чем это может закончится.

Алекс уходит, а я обессиленно сползаю на пол.

Такой грязной себя не чувствовала никогда. Он и пальцем меня не коснулся, но вывалял в такой грязи, что мне и не отмыться теперь. Никогда…

Только мысль, что нельзя показывать свою слабость, дает силы подняться и побрести на кухню. Однозначно мне нужны силы, чтобы довести все до конца.