Во власти голубой лагуны
Шрифт:
О боги. Прошу. Прошу. Прошу. Помогите. Я тянусь к воде и мочу одно полотенце, после чего протираю возле раны, собирая всю кровь. Руки бешенно трясутся, я не перестаю плакать. Я зажала рану несколькими полотенцами , но кровь не переставала лить.
– Кто это сделал?
– всхлипываю я, полу сознательный Полат слегка открывает глаза и тянется рукой в мою сторону. Я тут же перехватываю ее и сжимаю крепче.
– Не плачь.
– тихо говорит и вытирает влагу с моих щек, трясущейся рукой, а я начинаю плакать еще больше. Он был весь белый, тело непрерывно дергалось. Даже в такой ситуации он был спокоен, словно это с ним каждый день происходит. Я вдруг перевела взгляд ниже, в районе торса красовался огромный шрам. Мои глаза полезли на лоб, а к горлу подобрался ком, который перекрывал кислород.
– Ты... ты мафиози?? Как это все случилось? Откуда этот шрам?
– я обвожу длинный порез рукой, затем снова перевожу взгляд на босса.
–
– кратко отвечает и в эту же секунду в мою квартиру врываются. Я резким движением встаю с пола и оборачиваюсь, замечаю мужчину в костюме, а рядом врача. "Это наверное Макс", пролетает в голове и врач подходит к Полату. Быстро осматривает, пока я нервно хожу с места на место и пытаюсь заглушить крик, рвущийся из глубины души.
– Нужно изъять пулю. Но наркоз..
– начинает говорить врач, а мое сердцебиение стало отдаваться в районе горла.
– Все нормально, справлюсь без наркоза.
– рычит босс и врач кратко кивает. Нет. Нет. Нет. Не могу смотреть. Полат берет сухое полотенце и зажимает зубами, кратко переводя взгляд на меня, я словно прочла в них, что мне надо бежать. Далеко. Что бы не видеть это. Что бы не слышать. Я тут же несусь в комнату. Сажусь на кровать и обвиваю ноги, вжимая голову в плечи. Всё будет хорошо. Хорошо. Хорошо. Словно проклятая твержу я и в эту же секунду слышу дикое рычание. Я начинаю задыхаться от слез и зажимаю глаза до белых птичек перед глазами, затыкая уши руками. А в памяти так и всплывает мама. Рядом с ней папа и везде кровь. Она везде. Она повсюду. Море крови. Мои руки тоже в крови. Но Полат будет жить. Он будет жить. Он выживет. Выживет. Сможет. Он сильный.
Не знаю, сколько я так просидела, но меня вдруг начинают трясти. Я поднимаю голову и замечаю того самого мужчину. Максима.
– Босс зовёт вас.
– кратко говорит и мое сердце уходит в пятки. Я лечу к Полату со всех ног и останавливаюсь уже напротив дивана, где в ужасном состоянии лежал мой босс. Рана была перебинтована , а он был весь белый. Я прикрываю рот , что бы не было слышно моих всхлипов и он поднимает руку, приглашая к себе. Я медленно, на ватных ногах подхожу и сажусь на край своего маленького дивана.
– Все хорошо, Аврора. Прекрати плакать. Ненавижу, когда с твоих глаз льются слезы.- он берет мою руку в свою холодную ладонь и я непроизвольно тянусь к его щеке, слегка поглаживая, он устало прикрывает глаза.
– Я сделал все, что мог.
– вдруг говорит врач и я оборачиваюсь к пожилому мужчине, слова больно колят в груди, словно предвещая за собой беду.
– Я все равно советую проехать в больницу.
– устало говорит он и в его сторону тут же летит твердое "Нет! " в ответ.
– В таком случае, я отправлю завтра медсестру, она будет наблюдать за вашим состоянием.
– Полат медленно кивает. Врач вдруг переводит взгляд на меня.
– У Полата Махмудовича ночью может подняться температура, сбивайте ее холодной водой с мокрой тряпкой, если к утру температуру сбить не получится, то звоните мне.
– твердо говорит он и я сквозь мокрые глаза киваю.
– Я тут не останусь, не пугай ее попросту.
– тут же выдаёт босс и я злобно оборачиваюсь к нему. Он делает попытку встать, но скривившись падает вновь на подушку, издавая легкие стоны боли.
– Я присмотрю за ним.
– обращаюсь к врачу и получаю кивок в ответ. Босс вдруг дергает меня за руку и я встречаюсь с тусклыми глазами.
– Я не хочу тебе досуждать. Макс отвезет меня домой.
– твердит он и я отрицательно киваю.
– Ты в ужасном состоянии, к тому же дорога долгая, с тобой мало ли что произойти может. Останешься тут и не смей спорить!
– твердо говорю находя в себе силы и видимо вид у меня грозный, раз уж Полат даже без споров соглашается.
– Макс, проводи врача. Заедь за мной завтра утром.
– отдает он приказ то ли телохранителю, то ли водителю, не пойму.
– Как прикажите, Полат Махмудович.
– тут же отвечает он и вскоре они с врачом выходят из квартиры. А я слегка успокаиваюсь, если дикое сердцебиение, мокрые глаза и легкую панику, охватившую меня, можно так назвать.
Я возвращаюсь к Полату, в голове столько вопросов, я не знаю с чего начать.
– Иди ко мне.
– говорит он томно и я вновь сажусь рядом, на толстый ковер.
– Спрашивай.
– кратко говорит вызывая легкий шок, он сумел прочесть мои мысли?
– Как это произошло?
– глубоко вдохнув спрашиваю, не выпуская огромную ладонь с руки.
– Это очень долгая история.
– глаза его становятся теплыми и он слегка прикасается к моей щеке, заправляя волосы за ухо, я глубоко вдыхаю и прикрываю глаза, от такого милого, успокаивающего жеста.
– У нас впереди вся ночь.- говорю я и его губы содрогаются в легкой улыбке.
– Когда мне было восемь, мама отдала меня в детдом, потому что жить нам было не на что. Отца не было, мать не говорила о нем абсолютно ничего. Все восемь лет она тащила меня на себе и в итоге сдалась.-вдруг говорит он и я сжимаю его руку крепче, находясь в легком шоке.
– На все мои просьбы и крики она ответила лишь краткое "Прости ".Так я и оказался в самом ужасном месте на свете. В приюте не обходилось без драк, криков, жалоб, а когда я стал совершеннолетним, меня пинком под зад вытолкнули оттуда и я остался на улице. Родственников не было, была лишь мать и я к ней идти ни при каких обстоятельствах не собирался. Я ее ненавидел и ненавижу до сих пор.
– рука его крепко сжимается и он делает мне больно, но я молчу.
– Дальше началась моя убогая жизнь. Я можно сказать, попал не в самую лучшую компанию. Но они научили меня жить, научили зарабатывать, пусть и не легальным способом, но я хотя бы не умирал от голода. Парни научили меня как пользоваться оружием, ножом, и без постоянных бойцовских спарингов не обходилось.
– в глазах его пробегает огонек, словно он по новой проживает те дни.
– Я пробыл с парнями три года, все можно было сказать шло гладко, если это можно так назвать. Пока в один день, не появился он, мой отец...
– его брови вновь сходятся на переносице, а я словно проглотила язык.
– Он припёрся ко мне и сказал, что не знал о моем существовании, что мать ему не сказала. Но пришел он не исправлять ошибки прошлого, да и жалости на его лице не было. Все, что он мне сказал, так это то, что у него рак. Меня это кольнуло, сильно. Хоть он и был для меня всегда сукой. Но я испытывал жалость. А позже выяснилось, что он собирается сделать из меня своего приемника, ибо у него детей других нет, а его малый бизнес нужно возложить в надежные руки. Я тогда от души поржал, потому что он прекрасно видел и знал, какая у меня жизнь, но это его не остановило. Я слегка прихерел конечно же и был уверен, что завалю его бизнес, на что отец ответил, что обучит меня простым правилам, пока он еще может. Но я отказался.
– он делает короткую паузу и стерает пару слезинок с моих щек. И когда я успела только?
– Если будешь продолжать лить слезы, то я больше ничего не скажу.
– хмурится он.
– Нет нет. Продолжай! Не буду плакать!
– я быстрым взмахом руки протираю влажные щеки и Полат усмехается.
– Я отказался. Но потом мои дела накрылись и все пошло коту под хвост. Пацаны кинули меня, а меня чуть не засадили, но я успел скрыться. В итоге я пошел к отцу, потому что другого выхода у меня не было, а он хотя бы жилье предоставит, потому что я в тот момент остался на улице. Вскоре он стал меня обучать, я был не тупым, быстро соображал и схватывал, а через пару месяцев, отец скончался. Честно сказать, те пару месяцев открыли мне глаза на нормальную жизнь, отец не проявлял ко мне заботы, не говорил ничего, обсуждали лишь дела его маленькой на тот момент компании и я постоянно задавался вопросом. Почему я?.... Но спросить не успел. В итоге я приступил к его обязанностям и спустя время выявил крыс, которые сливали инфу компании нашим конкурентам, которые тем самым и топили весь бизнес. Я сам не верю до сих пор как, но я смог поднять компанию до таких высот и лишь этим я пожизненно обязан отцу. За то, что сделал из меня человека.
– он глубоко выдыхает, а на моем лице появляется улыбка. Может его отец и не показывал свою любовь, но он выбрал своего сыну на эту должность, и своими действиями он доказал, что сын был ему не безразличен.
– На днях появился дружок из прошлого, который должен был сидеть в тюрьме. Это была та самая гнида, которая ворвалась в мою компанию семь лет назад и потребовала денег, за якобы старую дружбу и это та самая гнида, которая кинула меня с полным мешком наркоты, запертым в однокомнатной квартире.
– озлобленно говорит он.
– На мои уважительные "пошел нахрен ", он ответил ножом, тогда я и получил этот шрам.
– он показательно обводит по голому торсу.
– Я засадил его, но он сбежал и вновь нашел меня. В этот раз без ружья не обошлось.
– заканчивает он свой длинный рассказ и я еще минут пять сижу в шоке. Я догадывалась, что в нем была какая-то загадка, что он явно имел проблемы с законом. Но на столько.... Нет, я его не боялась. Не упрекала в содеянном, потому что у него была безысходность . Его жестко кидали, но он сумел устоять на ногах. Боже, как же трудно ему было.
– А твоя мама... Ты о ней ничего не знаешь?
– тихо спрашиваю, что бы не разозлить.
– Я знаю о ней все.
– вдруг говорит он.
– Я по сей день отправляю ей деньги и обеспечиваю, но она не знает, кто ее спонсор.
– он слегка хмурится , а на моем лице появляется улыбка. Почему я считала его чудовищем? У него есть сердце, действительно есть. Мать его бросила на произвол судьбы, а он все равно ее обеспечивает. Разве он не прекрасен?
– Иди ко мне поближе.
– у него на лице тоже появляется расслабленность и я залазию на диван. Пространства мало, но мы умудряемся уместиться. Я кладу голову на крепкое, голое плечо и дыхание мое восстанавливается. Так спокойно с ним...