Во власти мракобесия
Шрифт:
– Вот так запросто взяла и передала? Однако у вас и порядки в финансовых кругах. Ключи от сейфа с деньгами – и никаких расписок?
– Это не я придумал, – Лавров недоумённо пожал плечами, – так уж заведено.
– Рассказывайте дальше.
– Я взял эту валюту, упаковал пятьсот тысяч долларов в коробку и, когда приехали Евстафьев и Лисовский, отдал эти деньги им, как мне было велено. Евстафьев обещал проводить Лисовского и вернуться. Я почти час жду, а его нет. Я уже собрался уходить.
– А для кого предназначаются эти деньги?
– Понятия не имею. Кто-то должен был зайти за ними, но никто больше не пришёл. Может, Евстафьев должен был взять их, я не знаю…
– Ну что они тянут? – Смеляков нервничал. – Где следователь? – Он долго смотрел на стрелки наручных часов, будто не веря, что упущено столько времени. – Коржаков связался с Барсуковым в половине шестого. Тот сказал, что высылает оперативную группу. Сейчас уже половина восьмого. Тут ехать-то… тьфу…
Сотрудники отдела «П», задействованные в операции, сидели в кабинетах, ожидая распоряжений начальника. Сергей Трошин звонил жене:
– Алло, Жень, привет… Нет, нет, ещё не еду… Я сегодня сильно задержусь, может, на всю ночь застряну. Так что ты не жди, укладывайся спать… Нет, всё в порядке, ничего особенного… Давай, целую…
Игнатьев то и дело поглядывал на телефон. Сынишку он предупредил, что будет дома поздно, теперь его подмывало поговорить с Ритой, но Вадим не решался набрать её номер. «Что скажу ей? Пожалуюсь на внезапные осложнения? Посетую, что хотел бы увидеть её, но дела не позволяют? Нет, будет время, тогда и позвоню… И вообще… Работа – это работа. А Марго – это совсем другое. Никогда не буду вешать на неё никакие мои переживания, связанные со службой…»
Стрелки часов издевательски медленно продвигались вперёд.
Смеляков ждал…
Громкий телефонный звонок выдернул Виктора из раздумий.
– Виктор Андреевич, это Ковалёв, – прозвучал в трубке мягкий голос заместителя директора ФСБ. – Здравствуйте. Хочу узнать, как идут дела.
– Добрый вечер, Николай Дмитриевич… Хотя какой он добрый! Если будем на месте топтаться, то упустим инициативу… Николай Дмитриевич, где следователь?
– Скоро будет… Виктор Андреевич, скажите мне прямо: у дела есть судебная перспектива?
– Налицо признаки преступления, но для того, чтобы сейчас задокументировать результаты первичных оперативно-следственных мероприятий, надо эту троицу задержать. Нельзя отпускать их. Ни в коем случае. У нас есть право задержать их. Статья 122 УПК РСФСР, они подозреваются в совершении преступления. Мы должны задержать их, а уж затем провести обыск в кабинете Кузнецова, в квартирах задержанных и обязательно в Минфине, чтобы изъять всю валюту… Николай Дмитриевич, поверьте мне, муровскому сыщику с большим стажем: если мы всего этого не сделаем, дело развалится.
– Я согласен с вами… Ладно, я перезвоню. Не унывайте. Следователь скоро появится.
Следователь ФСБ приехал в Белый дом только в восемь вечера. Неторопливо выйдя из белой «Волги», он прошёл в подъезд, где его ждал при входе Игнатьев.
– Здравствуйте.
– Здравствуйте. – Вадим пожал ему руку.
– Ну как тут у вас? Меня ввели в курс дела в общих чертах. С кого начнём?
– Я бы сначала допросил Евстафьева, но он в плохом состоянии.
– Что-нибудь серьёзное? – насторожился следователь.
– Перепсиховал.
– Надеюсь, никто при задержании рук не распускал?
– Что вы! Да и они вели себя спокойно. Просто Евстафьев пытался в первые минуты давить на нас своим удостоверением. А как только открыли коробку с деньгами, он буквально «поплыл». Сейчас у него врачи дежурят… Смешно.
– Что смешно?
– Он отказывается от укола.
– Почему?
– Считает, что мы можем ввести ему что-нибудь не то… – Вадим усмехнулся.
– В каком смысле? Он думает, что его хотят отравить?
– Быть может.
– Странная логика, – удивился следователь. – Для чего бы вам могла понадобиться его смерть?
– Подозреваю, что он вовсе не нас боится.
– Кого же?
– Своих. Видно, что боится их настолько серьёзно, что искренне верит, что они могут убрать его, дабы он не сболтнул лишнего…
– А кто у него «свои»?
– Березовский, Чубайс и вся их компания…
Евстафьев полулежал в кресле.
– Здравствуйте, Аркадий Вячеславович, – проговорил следователь, войдя в комнату. Он оглядел расстёгнутую на груди задержанного рубаху, распущенный галстук, высоко закатанный рукав, бледное лицо.
Пожилая женщина-докторша поднялась при появлении следователя и сказала:
– У него высокое давление. 160 на 110. А он не позволяет сделать укол. Упрямится…
– Нет, не надо уколов! – простонал Евстафьев.
– Но давление надо сбить.
– Никаких уколов! Я не верю… Буду жаловаться… Нет… Уберите шприц.
– Чего вы боитесь? – спросил следователь, усаживаясь за стол. – Просто смешно. Не маленький ведь. Деньги миллионами выносить не боитесь, а тут какого-то укольчика испугались.
Евстафьев обхватил себя руками и замотал головой.
– Знаю я ваши укольчики! Не трогайте меня! Со мной у вас не пройдёт! Никаких уколов!
Следователь пожал плечами.
– Вы начитались плохих детективов, Аркадий Вячеславович.
Докторша с жалостью смотрела на перепуганного мужчину.
– Ну давайте не укол, давайте вы просто выпьете ампулу, – предложила она.
– Никаких ампул… Уйдите, все уйдите…
Женщина перевела взгляд на следователя и предложила:
– Надо оставить его ненадолго, чтобы он успокоился…