Во власти желания
Шрифт:
— Что же?
— Я не могу этого сказать.
— Тогда молчи, любимая. Я хочу соединиться с тобой прямо здесь, в реке. Мне кажется, тут очень подходящее место.
Вода чистая, и мы тоже чистые. — Он приложил палец к ее губам. — Пусть это будет началом нашей новой жизни. Именно об этом мы мечтали, когда тебе было шестнадцать, — мечтали не разлучаться и наслаждаться каждым мгновением жизни.
Если ты согласна, просто кивни.
Она кивнула и почувствовала, как отчаянно колотится ее сердце.
Макс закрыл
Керсти снова застонала — пламя страсти волнами растекалось по телу.
Но Макс не торопился. Он стащил с нее сорочку, затем панталоны, а потом снова стал целовать ее груди и осторожно покусывать соски.
— Ты любишь детей? — спросила она неожиданно.
Он пристально посмотрел ей в глаза.
— Очень. Я хочу, чтобы у меня было много детей.
— Много? — Она нахмурилась. — Хм-м… По-твоему, дочь фермера может стать хорошей женой человека, воспитанного как джентльмен?
— Да, может, — сказал Макс, и его ласковая улыбка согрела сердце девушки. — А ты так не считаешь? — спросил он.
Она снова нахмурилась.
— Ты слишком много пьешь, Макс.
— Иногда.
— Это очень дурная привычка.
— Я пью, когда не в духе. Но если рядом со мной будешь ты, мне не потребуется бренди.
— И ты ужасно вспыльчивый. Макс Россмара. А я терпеть не могу вспыльчивых людей.
Макс поцеловал ее в губы, и она, почувствовав, как он возбужден, обвила ногами его бедра.
Надо быть самой собой и не подавлять своих порывов.
— Макс, я хочу задать тебе один… смелый вопрос, но, возможно, он тебе не понравится.
Его дыхание сделалось шумным и прерывистым. Уткнувшись лицом в шею девушки, он провел кончиками пальцев меж ее ног. Керсти содрогнулась, наслаждаясь этими ласками.
— Макс, выслушай меня, пожалуйста.
Он застонал и вновь принялся покусывать ее соски.
В следующую секунду Керсти забыла обо всем на свете.
Она затрепетала, вскрикнула — и затихла в объятиях Макса.
— Это удивительно. — проговорила она минуту спустя, и Макс едва заметно улыбнулся. — Я хочу доставить тебе такое же удовольствие.
Он засмеялся, превратившись в того беззаботного юношу, которого она знала.
— Не беспокойся, я предоставлю тебе такую возможность.
Но сначала задай свой смелый вопрос. И побыстрее — я с трудом себя сдерживаю.
Собравшись с духом, она сказала:
— Недавно ты спросил меня, выйду ли я за тебя замуж, и я ответила «нет».
— Да, я помню.
— А теперь я спрошу тебя. — Она торопилась выговориться, пока не пропала решимость. — Ты мог бы на мне жениться? Если ты откажешься, я пойму. Но мне надо знать — ведь я люблю тебя, Макс Росемара. И всегда буду любить.
Макс закрыл глаза и крепко обнял ее. Она вонзила ногти в его мускулистые плечи,
Керсти вскрикнула — Не столько от боли, сколько от неожиданности.
— Тс-с, — прошептал он ей в губы. — Тише, любимая.
Скоро боль пройдет.
И боль действительно скоро прошла; ее сменили блаженство и восторг.
Макс двигался все быстрее и быстрее. Наконец он вздрогнул, застонал, и Керсти почувствовала, что в нее вливается его семя.
Потом Макс снова перевернулся на спину и положил Керсти себе на грудь. Обнимая ее одной рукой, другой он удерживался на плаву.
— Ну вот, любимая, теперь у нас нет выбора.
— Ты о чем? — Она поцеловала его в губы.
— Я женюсь на тебе.
Она подняла голову и посмотрела ему в глаза.
— Потому что жениться на мне — твой долг?
— Потому что мы доказали: сердце мудрее разума, и надо слушаться только его. Я люблю тебя. Давно люблю и буду любить всегда.
Эпилог
— На мой взгляд, это просто возмутительное своеволие, — ворчал Струан, заслоняя глаза от солнца и оглядывая окрестные холмы. Ветерок теребил его волосы. — Ушел почти две недели назад, ушел, даже не попрощавшись. А теперь присылает письмо, сообщает о своем возвращении и просит встретить — точно на бал приглашает! Надо бы сбить с него спесь.
— Ты говоришь глупости, — сказала леди Джастин, шагавшая рядом с мужем; она была очень высокая — почти такая же, как и Струан, а ее волнистые волосы на солнце казались рыжеватыми.
— Глупости? — переспросил Струан. — Я, должно быть, ослышался?
Все рассмеялись. Виконт, пребывавший в прекрасном расположении духа, присоединился к общему веселью.
— И все-таки он ведет себя возмутительно, и я непременно скажу ему об этом.
Струан развернул письмо и окинул взглядом своих слушателей — Калума и его темноволосую жену Пиппу Аррана и миниатюрную белокурую Грейс, вдовствующую герцогиню, Бланш и, конечно же, Эллу — несравненную красавицу с огромными глазами и золотистой кожей. Элла держала на руках младшего сына; рядом с ней шел ее муж Сейбер, виконт Авеналл. Несмотря на многочисленные шрамы, полученные в сражениях, он был неотразим и неизменно притягивал к себе женские взгляды.
Повернувшись к Струану, все заметили на вершине холма — там, откуда они пришли, — какое-то движение.
— Арран, — пробурчал виконт, — ты что, не можешь управиться со своей прислугой?
Маркиз усмехнулся.
— Как и ты со своей. Вернее, ты не можешь держать язык за зубами. Если бы, получив письмо от Макса, ты не болтал всю дорогу от охотничьего домика до замка, слуги не узнали бы о сегодняшней встрече на холме. Они не хотят пропустить столь знаменательный момент, и их любопытство вполне простительно.