Во времена Перуна
Шрифт:
Наконец наступил день, когда Рюрик должен был отправиться в царство мёртвых.
На берегу Волхова сложили из сухих брёвен большой костёр, на костёр поставили ладью, в ней уплывёт князь к праотцам.
Князя одели в драгоценные погребальные одежды и положили в шатре на ладью.
Закатилось солнце, и с последним его лучом к костру привели Сбыславу, также одетую в драгоценные одежды.
Два воина склонились перед ней, она поставила ноги им на ладони, и они подняли её.
– Вот я вижу своего отца и свою мать, -
Подняли во второй раз, и она сказала:
– Вот я вижу, сидят все мои умершие родственники.
Её снова опустили и подняли в третий раз.
– Вот я вижу своего господина, - сказала Сбыслава, - он сидит в зелёном саду, вокруг него мужи и отроки. Вот он зовёт меня. Так ведите же меня к нему!
Сбыслава сняла с запястий два ручных браслета и отдала их старухе Прислужнице Смерти, сняла с ног ножные браслеты и отдала девушкам, служившим ей.
Затем в сопровождении старухи она взошла на ладью и скрылась в шатре.
Воины принялись колотить палками по щитам, и этот стук заглушил слабый крик Сбыславы.
Старуха вышла из шатра, спустилась с ладьи.
Алваду подали пылающий сосновый факел. Им он поджёг костёр под ладьёй.
Сухие дрова вспыхнули ярким широким пламенем. Поднялся ветер, и огонь охватил всю ладью.
ПУСТЬ РЕШИТ ПЕРУН
Олег знал, что Алвад не примирится с тем, что не он наследовал княжение. У Алвада было много сторонников в дружине.
Олег знал, что рано или поздно недовольные должны что-то предпринять против него.
Перейдя жить в княжеские хоромы, он привёл с собой своих слуг, поселил в доме своих дружинников. Ролаву приказал состоять дядькой при княжиче.
– Игоря береги пуще собственного глаза, - сказал Олег, - чтобы никто ему никакого вреда не причинил и чтобы лихой человек не выкрал его. Трудное дело поручаю тебе, день и ночь как на стороже: днём взора не отводи, ночью спя бодрствуй. Из дому с ним идёшь - без меча не выходи.
– Буду беречь княжича, как велишь, - ответил Ролав.
С тех пор Ролав повсюду таскал мальчика с собой: сам идёт на торг, и Игоря ведёт, в гриднице с друзьями мёд пьёт, и княжича рядом на лавку сажает. На одних мамок редкоредко оставлял. А после того как кто-то, пробравшись на чердак, пытался разобрать потолок над покоем Игоря, да, видно, спугнули, Ролав совсем перестал отпускать княжича от себя.
А перед ночью сам осматривал двор и дом.
Однажды, в начале лета, Ролав вышел в свой обычный дозор и увидел стоявшего на крыльце Олега. Ночь была безлунная. Сияли звёзды. В темноте со всех сторон трещали кузнечики, то поодиночке, то все вместе. А когда они на какое-то мгновение замолкали, то становился слышен глухой гул голосов из гридницы.
– Ишь расшумелись, и сон их не берёт, - сказал Ролав, прислушался. Как будто голос Алвада...
Олег шагнул с крыльца и пошёл тихими, сторожкими шагами к гриднице.
Ролав пошёл за ним.
Неуслышанные и незамеченные, они подошли к дверям гридницы.
Из общего гула голосов явственно выделялся резкий голос Алвада:
– Кто мы - бабы или воины? Сколько будем терпеть?
– Ты начинай, мы поддержим, - сказал густой бас.
– Объяви Олегу, что, мол, не желаем тебя князем иметь.
– А может, меч или стрела всё-таки вернее?
– возразил кто-то третий.
Ролав схватился за рукоятку меча. Олег остановил его:
– Подожди. Тут я должен драться сам.
Олег вбежал на крыльцо, с шумом распахнул дверь в сени, нарочно гремя мечом, прошёл через сени и рывком открыл дверь в гридницу. Тяжёлая дверь заскрипела, поворачиваясь в подпяточнике.
Олег переступил порог.
В гриднице наступила тишина. Все повернулись к нему.
– О чём речь?
– спросил Олег.
– Так, о всяком говорили, князь...
– ответил один из дружинников.
Наступила напряжённая тишина.
Олег тяжёлым взглядом смотрел на Алвада, и тот не выдержал. Он вышел из-за стола и встал перед Олегом.
– Говорим, что не по праву ты занял княжеский престол.
Есть люди, более тебя достойные занять его.
– Кто ж это? Ты?
– Хотя бы и я. Я племянник Рюрика, а ты ему - никто.
– Значит, ты, Алвад, хочешь быть князем, нарушив волю усопшего. А ты не боишься?
– Нет.
Олег обратился к дружине:
– Дружина тоже сомневается в моём праве?
Несколько мгновений все молчали. Молчание стало гнетущим. Алвад срывающимся голосом крикнул:
– Ну!
Тихо сказал один дружинник:
– Да, сомневаемся.
– Пусть будет так, - сказал Олег.
– Пусть нас с тобой, Алвад, рассудит поединок. Ты согласен?
Алвад оглянулся на дружинников.
Дружина ждала его ответа. Отступать было некуда, и Алвад сказал:
– Согласен.
Олег громыхнул мечом.
– Завтра бьёмся в Перуновой роще. Перун решит наш спор.
ПОЕДИНОК
Утром, едва только рассвело, из детинца выехала княжеская дружина с князем, промчалась по городским улицам и ускакала за город в поле, к Ильменю.
– Что случилось? Или опять кто-то поднялся против варягов?
– спрашивали друг друга новгородцы.
Но все спрашивали, и никто не мог ответить на вопросы.
Тревога охватила город. Купцы медлили открывать лавки. Хозяева запирали ворота. На улицах появились какие-то подозрительные люди, которые посматривали за заборы домов побогаче.
– Чего тут думать да гадать?
– сказал кузнец Шостак.
– Пойду узнаю, куда их понесло.
К Шостаку присоединились сын соседа-плотника, неженатый парень Дудик, и работник купца Берсеня Куря, которого послал хозяин.