Во все Имперские ТОМ 10 Крокодил

Беренцев Альберт

Паршиво.

Вообще всё было паршиво, с тех самых пор, как я инициировался в качестве Крокодила. Да, у меня была МОЩЬ, но я едва мог её контролировать.

Моя сущность сводила меня с ума. Всё было, как во сне...

Я опустился на траву, потом присел на неё. Солнце... Нельзя мне смотреть на Солнце. Я натянул на голову плащ, закрывшись от соблазнительного светила.

— Князь, не улетай от меня! — услышал я сквозь плащ нытье Мухожукова, — Не бросай меня в этой Африке! Тут, говорят, людей едят!

Вообще,

Мухожуков был отчасти прав. Съедение ему действительно угрожало. Вот только глупый граф не понимал, что вырвать ему сердце и сожрать его хочу я — Крокодил, а не африканские людоеды.

Смотреть на Мухожукова мне было тоже тяжко, хоть и легче, чем на Солнце.

Впрочем, сейчас я закрылся плащом, который натянул себе на голову, так что не видел больше ни Мухожукова, ни Солнца, мой голод слегонца ослаб.

— Граф, это не Африка, — ответил я, — Австралия. Кенгуру водятся только в Австралии. Надо было в гимназии географию учить, а не продавать коноплю младшеклассникам.

— Я продавал спиды, а не коноплю, — обиделся граф, — И старшеклассникам, а не младшеклассникам! И какого лешего мы делаем в Австралии, князь? Ты же говорил, что мы телепортируемся в Ломоносовский порт. На тридцать километров от твоего отеля, князь! На тридцать! Как блядь вообще можно промахнуться и попасть вместо Ломоносова в Австралию, на другой конец сраной Земли?

— Ну прости, граф, — вздохнул я, — Пойми, что заклинание телепортации — не моё. Это родоклановое заклятие Подскоковых-Кабаневичей. И я им пользовался впервые в жизни. Тут неудивительно чутка ошибиться.

— ЧУТКА? — завыл Мухожуков, — Да какой чутка, ты промазал на тысячи километров, мать твою...

— На десятки тысяч, Мухожуков, — поправил я.

— Плевать. Князь, молю, давай вынимай нас из энтой поганой Австралии! Вообще, мы сейчас закон нарушаем, мне в принципе запрещен выезд за пределы Сердце-Руси, постановлением Охранного Отделения, еще с тех пор, как я попался на продаже китайского опиума холопам Жаросветовых...

— Ого, графа Мухожукова волнует закон, надо же, — процедил я, — Ладно. Погоди. Сейчас.

Вообще, все вышло на самом деле погано.

Заклинаний телепортации Подскоковых-Кабаневичей у меня было всего три в сутки. И одно из них я только что бездарно слил. А сейчас потрачу и второе, чтобы вернуться обратно в Питер.

Так что у меня останется лишь одна доступная телепортация, а между тем, это заклинание бы мне весьма пригодилось, если вдруг начнется заварушка.

Из моего отеля до Ломоносовского порта мы с графом могли бы доехать на такси минут за сорок. Но я решил выпендриться и телепортироваться. Мне просто хотелось проверить новое выученное заклинание, протестировать его.

И вот, блин, дотестировался.

С другой стороны — а как еще прикажете мне учиться использовать новые заклинания, как не через ошибки и горький опыт?

По крайней мере, сейчас я узнал, что могу телепортироваться даже за пределы Сердце-Руси, хотя на это не был способен даже Старший Кабаневич. Видимо, мой восемьдесят восьмой ранг успешно продавливал магию камней Ивана Грозного, которыми были окружена вся граница Сердце-Руси.

А раз так — то может быть и Полётовское заклинание у меня мощнее, чем у самого Старшего Полётова? Может быть я все-таки могу долететь до Солнца...

Но об этом ни-ни. Не думать об этом! Вообще забыть, иначе мне опять башню сорвёт...

Я открыл на смартфоне гугл-карту и уставился на Ломоносовский порт на ней.

Так. Сосредоточиться.

Ломоносовский порт. Ломоносовский порт. Ломоносовский порт.

На берегу Финского залива. В тридцати километрах от Питера.

Я попытался представить себе порт, корабли, море, чаек, темное осеннее питерское утро.

Это было нелегко, учитывая, что тут в Австралии сейчас были весна и солнечный рассвет.

Но надо было сосредоточиться на нужных образах. Вообще, сами Кабаневичи умели телепортироваться по координатам, просто по циферкам, но, как объяснил мне князь Глубина, подобная телепортация требовала скилла, опыта и навыка в картографии, которых у меня пока что не было.

— Ладно, — решился я, протягивая руку, — Давай лапу, Мухожуков. Переместим тебя в Ломоносов, в лучшем виде.

— Ага, главное, если еще раз промажешь — то пожалуйста не в Антарктиду, князь, — попросил Мухожуков, — Я в одном мундире, я там замерзну нахрен...

— Не ссы.

Я, так и не стащив с головы плаща, нашарил руку графа, крепко схватил её, а потом кастанул нужное заклинание.

Голубая вспышка. Потом темнота.

На самом деле телепортироваться самому — это ни фига не так, как когда тебя телепортирует кто-то из Кабаневичей.

Разница между самостоятельной телепортацией и телепортацией, когда тебя переносят, примерно такая же, как между тем, когда ты сам ведешь авто и тем, когда ты дремлешь, развалившись на пассажирском сидении.

Только в отличие от поездки за рулём машины во время телепортации у тебя есть лишь один миг, чтобы сосредоточиться на нужном месте и переместиться туда. Всего одно мгновение, в которое ты должен напрячь все силы и не накосячить...

Снова голубая вспышка.

— Да что ж такое-то? — разнылся Мухожуков, — Я проклят что ли?

Теперь мы оказались не абы где, а в общественном туалете. В крайне грязном и во всех смыслах засранном туалете.

Часть толчков здесь была давно уже забита и источала зловоние, двери кабинок были выломаны, стены покрыты какими-то нерусскими граффити, на полу валялись окурки, куски туалетной бумаги, шприцы, пачки из-под таблеток...