Во все Имперские Том 6. Дриада
Шрифт:
Да потому что представители самых знатных кланов дорожат собой и своими родичами, вот почему. Так что в Микенских Играх они традиционно никогда не участвуют. Это бойня, барон. Все еще хотите в ней поучаствовать?
— А то, — кивнул я, не раздумывая, — Но вот чего я не понимаю — так это того, почему эти Игры начнутся уже через три дня, к чему такая спешка…
Глубина дожевал свой сэндвич, допил кофе, потом подошел к двери, повернул ключ в замке и резко её распахнул. Убедившись, что снаружи никто не подслушивает, князь
— Да потому что Игры — лишь предлог, барон. Либеральным масонам, которых возглавляет Полётов, просто нужно собраться в одном месте. И сделать им это нужно под благовидным предлогом, ибо официально они у нас в стране запрещены. А Игры — лучший предлог, какой только может быть. Туда могут свободно съехаться все либералы страны, а Игры будут отвлекать от них внимание. В том числе внимание Охранки, которая будет следить за иностранцами. А либералы тем временем смогут не только обкашлять вопросы, но и предпринять некоторые действия…
— О чем вы, князь? — уточнил я.
— О некоторых действиях. Я сам не знаю, что они замышляют, барон. Но что-то замышляют совершенно определенно. Вот поэтому и спешка, поэтому и Игры организовываются в такой суматохе. Либералы хотят ими что-то прикрыть. Заваривается какая-то каша, барон. И боюсь, что эта каша придется нам всем не по вкусу. Раз Полётов так засуетился — значит, произошло нечто на самом деле тревожное…
Глава 128 — Мандарины для князя
«Здоровье магократа — вещь столь же тонкая, как и его душа.
Профаны часто думают, что маги ничем не болеют, а холопы так и вовсе считают магократов бессмертными. Не в последнюю очередь потому, что сами холопы живут недолго, так что им кажется бессмертным любой дед.
Это уже не говоря о том, что магократ всегда выглядит моложе холопа, в основном благодаря доступу к современной медицине, а не магии.
Все это порождает многочисленные и глупые слухи и суеверия.
И мы не против таких суеверий — воистину, они нам выгодны. Ибо хорошо быть бессмертными, вечно юными и здоровыми богами в глазах подданных!
Но сами себе мы должны отдавать отчет — у мага тоже есть иммунитет, хоть и усиленный магией, но этот иммунитет тоже может ослабнуть.
Да, мы можем отрастить себе оторванную в бою руку или ногу, как ящерицы, но мы точно также как и неодаренные можем простудиться, можем приобрести цирроз печени от пьянства, можем заболеть слоновьей оспой.
А еще мы, в отличие от неодаренных, подвержены вредоносным влияниям магии, эту тему следует рассмотреть подробнее, ибо она на данный момент слабо изучена…»
Владимир Соловьев, «Liber Magocratiae», том 13
К больнице для магократов имени Веры Гедройц я дошел от Лицея за десять минут. Дорогу я помнил, потому что уже ходил этим путем — только тогда меня самого выпустили из больнички, и я шел из неё в Лицей.
Теперь же я отправился в больницу навестить друга — неизвестно чем заболевшего Соловьёва. С Соловьёвым я намеревался обсудить Слизевик — ту самую мерзость, которой этот ублюдок меня попотчевал в Лицее, из-за чего безумный Царь теперь мог меня контролировать.
Так что я очень надеялся, что Соловьёв не слишком болен, и что он в состоянии говорить, ибо нам с преподом по магии были что обкашлять.
Время до встречи с епископом у меня было, но все равно следовало поспешить. По пути я купил кило мандаринов у уличного торговца, потому что идти в больницу без мандаринов — это просто оскорбительно.
Бодро зайдя в старинное здание больницы, обсаженное со всех сторон сиренью, я осмотрелся, потом решительно прошел к регистратуре.
— Барон Нагибин, лицеист, — доложил я барышне в белом халате, — До меня дошла информация, что мой любимый преподаватель Соловьев приболел. В связи с чем я желаю его видеть. И передать ему лично пакет мандаринов.
Девушка не стала даже копаться в компьютере, а тут же сообщила:
— Да, Соловьев на отделении магических травм. Это за основным зданием, во дворе.
— Благодарю, — я вежливо поклонился, потом прошел насквозь главное здание, выйдя с его задней стороны.
Здесь оказался громадный двор, застроенный постройками помельче.
Отделение магических травм я обнаружил без труда, благодаря указателям, расставленных вдоль дорожек, покрывавших пространство больничного двора. Я прошёл мимо какой-то лаборатории, мимо часовни, мимо морга, мимо крематория с трубой… А потом я уперся в высокий забор и еще широкоплечего мужика в синем мундире.
Нужное мне двухэтажное небольшое здание явно торчало прямо за забором, перед воротами в котором и нарисовался лейтенант Охранного Отделения.
— Прохода нет, Ваше Благородие, — тут же сообщил мне лейтенант.
Я быстро осмотрелся и оценил диспозицию. Судя по всему, он прав. Прохода и правда не было, если ублюдок, конечно, не соизволит меня пропустить. Охранник был один, но вырубить агента Охранного Отделения у меня полномочий не было. А незаметно перемахнуть забор тоже не выйдет, все просматривается, как на ладони.
— Это почему еще? — кисло поинтересовался я, — Я желаю видеть Соловьева, моего дальнего родича и любимого препода в Лицее.
— Именно из-за Соловьева прохода и нет, — развел руками лейтенант, — Прошу извинить, Ваше Благородие. Приказ пришел вчера. Пока здесь Соловьев — никто посторонний в отделение не допускается. У меня приказ Шефа Царскосельского отделения, полковника Меньшикова. Так что ничем не могу помочь.
— Мда, но я же принес ему мандарины… — заметил я, нагнав на себя столько тоски и печали, сколько только возможно.