Во все Имперские Том 7. Орден

Беренцев Альберт

Павел Павлович тем временем не без труда уселся на лавке. Выглядел он паршиво, весь оборванный и тощий, как заморыш.

— Пить… — хрипло и слабо потребовал Государь.

Я было двинулся к бочонку, но принцесса опередила меня — она зачерпнула черпак воды и попыталась напоить Павла Павловича, но тот решительно отобрал у девушки черпак и жадно напился сам.

Значит, не любит быть беспомощным. Характер этого Императора для меня пока что оставался загадкой. Я очень надеялся, что он не будет себя вести, как Малой. С другой стороны,

если он окажется умнее Малого — это тоже создаст проблемы. Тогда я не смогу манипулировать Его Величеством и мне возможно придется его на самом деле шлёпнуть.

— Приветствую, Ваше Величество, — поклонился я Императору, — Поздравляю с освобождением. Хотите есть? Если вы не наберете в ближайшее время вес — вас вероятно прозовут в народе Павлом Тощим, а я бы вам не советовал получать такое прозвище.

Павел встал на ноги, но пошатнулся, принцесса и дриада тут же бросились к Государю и придержали его, пока он не повалился на пол.

Император прокашлялся, потом произнес:

— Да, я бы поел, если вы позволите… И от ванны и чистой одежды бы тоже не отказался.

— Это всё легко устроить, — я подвинул Императору свой горшок форели и налил ему рюмку брусничной.

— Боюсь, что лев не ест объедки, — мрачно усмехнулся Павел Тощий, — Даже когда умирает от голода.

Ясно. Вот этот Багатур-Буланов, судя по всему, в своей гордыне и благородстве любого уделает. Но это было ожидаемо, младший близнец у Буланидов всегда долбанутый, а вот старший наоборот — воплощение чести.

Я открыл двери в сени и приказал Анне Киприановне:

— Мать, нам бы еще один ужин. И чистую одежду. Вот для этого молодого человека, — я указал на Государя, — Да и банька бы не помешала, есть у тебя?

— Сауна в селе, — поклонилась мне в ответ Анна Киприановна, — А я могу только бадью воды из озера накипятить. Одежду найдем. А ужин… Форели больше нет. Могу вяленую щуку подать, с сухарями. И пшенку сварить, и квашеную капусту, барин…

— Давай, — распорядился я, — Я тебе за все уплачу, мать. И за труды тоже.

Павла Павловича все еще пошатывало, он сел за стол и тяжело оперся о него локтями.

— Наверное мои вопросы покажутся вам глупыми, дамы и господа… — рассеянно произнес Государь, осматривая избу и собравшихся в ней магократов.

— Никак нет, Ваше Величество, — поспешил ответить я, — Мы всё понимаем. Я барон Нагибин, остальные здесь — моя родня. Мой брат Петр, моя сестра Татьяна, моя жена Мария. Свою мать-дриаду и свою сестру-принцессу, вы, я надеюсь, узнаете. Вы находитесь в Карелии, на Онежском озере. И вы в безопасности, пока вы со мной. Сейчас шестое сентября, без десяти два часа ночи.

— Благодарю, барон, — Павел Павлович кивнул, потом усмехнулся, — Судя по тому, что меня вы называете «Ваше Величество»…

— Ох, да он же ничего не знает! — в восторге от всей ситуации всплеснула руками Таня, — Вы теперь Император, Ваше Величество.

— Это так, брат, — подтвердила принцесса, — Павел Вечный мертв. Он погиб еще тридцать первого августа, когда ты пропал.

— Я не сам пропал, — нахмурившись, ответил Император, — На меня напали. Четверо магов. Они атаковали, когда я охотился. Я плохо помню… Но это последнее, что я помню. Дальше только боль и забытье. Помню, что было холодно…

— Вас держали в казематах Петропавловской крепости, — сообщил я, — На вас нацепили какую-то магическую маску, которая тащила из вас силы и держала вас в овощном состоянии не хуже галоперидола. И я вас вытащил, между прочим, рискуя жизнью, Ваше Величество.

— И я этого не забуду, — вздохнул Павел Павлович, почему-то мрачно.

Принцесса уселась на стул рядом с братом и положила ему руку на плечо:

— Кто на тебя напал во время охоты? Ты помнишь их?

— Плохо помню… — признался Император России, — Их было четверо. Маги, мужчины, в черном. Они орали что-то по-латыни. Какая-то темная магия…

Я вдруг ахнул, припомнив, как я сам провёл тридцать первое августа:

— Леший меня побери…

Все уставились на меня, но я тут же покачал головой:

— Да нет, дамы и господа. Ничего. Мне просто в голову пришла одна мысль. Чистая нелепица. Так что неважно.

На самом деле мне в голову пришло, что я сам чуть не стал попаданцем именно в Павла Павловича. Во время моего попаданства сюда я на миг увидел лесную опушку, я как будто смотрел глазами юноши на охоте… Хотя возможно это были глаза самозванца, а не Павла Павловича. Черт его разберет. Но я определенно должен был попасть именно в наследника престола, а не в Александра Нагибина. Царь говорил мне, что мы должны были попасть в будущего Императора. Только вот почему-то всё пошло не так.

Я до этого момента искренне надеялся, что Павел Павлович даст мне ответы на вопросы, но судя по всему, этот парень знал не больше меня. Точнее говоря, он вообще ни хрена не знал, потому что последнюю неделю провалялся в каземате.

В избу тем временем вошла Анна Киприановна, она сунула во все еще горячую печку горшок пшенной каши, потом поставила на стол посуду для Императора, а еще миску квашеной капусты, тарелку сухарей и блюдой с вяленой щукой.

Потом старуха вышла, но тут же вернулась — она тащила громадную древнюю деревянную бадью, полную воды.

Я несколько прифигел от такого зрелища и тут же бросился помогать Анне Киприановне:

— Мать, ты точно не магичка? Ты как в сто три года такую тяжесть ворочаешь?

— У меня здоровье есть, барин, — хохотнула бабка, отдавая мне бадью, — Когда здоровье есть — эта ваша магия и не нужна.

Я поставил бадью греться на раскаленную печку, а Павел Павлович поблагодарил Анну Киприановну:

— Спасибо вам, добрая женщина. Я не забуду вашего гостеприимства.

— Не за что, барин, — поклонилась старуха, — Коли бы я такая тощая, да грязная, к вам в поместье пришла — вы бы мне тоже пособили, али нет…