Во все Имперские Том 8. Рюрик
Шрифт:
Вот теперь зверьков было штук пятьсот, вдвое больше, чем людей у Тани и полковника Резакова.
— Что там сзади? — заорал Резаков в тоннель позади себя.
— Чисто, — ответил в громкоговоритель мотоциклист, видимо, замыкавший процессию.
Значит, с тыла крысы их не подперли, и то слава Богу. Но все остальные пути были перерезаны.
Сигурд все еще стояла, приставив кинжал к горлу «инженера Копая», которого она повалила на колени. Вот только Копай не боялся, он хищно ухмылялся, сейчас его остроносая рожа была особенно
Крысы не атаковали, но пользоваться оружием явно умели. Некоторые твари щелкали затворами, другие снимали автоматы с предохранителей.
Таня на всякий случай отбежала назад, поближе к полковнику Резакову, здраво рассудив, что если начнется заварушка — бойцы Резакова будут в первую очередь защищать своего командира.
— Ну ладно, я не Копай, — признался «инженер Копай», — Копай сдох еще тридцать лет назад. А я просто взял его документы. Просто розыгрыш, дамы и господа! Ха-ха!
Голос у «Копая» теперь изменился, он стал таким писклявым, что резал уши. Казалось, что хихикая, «Копай» вообще перешёл на ультразвук.
— Ну и кто ты такой? — мрачно осведомился полковник Резаков.
Глаза у Резакова налились кровью, как у быка. Полковник явно был из тех людей, кто ненавидит быть неправым, и тут же приходит в ярость, когда его разводят, как лоха. А «Копай» именно это с полковником и проделал. Рот Резакова скривился, уже готовый отдать приказ открыть огонь по крысам…
— Да стойте вы! — закричала Таня, — Или не помните, что сказал Самосборов? Здесь нельзя стрелять. Если устроим бойню — все погибнем!
Перепуганный Самосборов закивал, подтверждая слова Тани.
Это придало девушке уверенности, и она продолжила:
— И крысы тоже стрелять не будут! Они просто пытаются нас запугать. Это психологическая атака. А в рукопашную мы их всех порвём. Вот!
— О, вы не знаете моих крыс… — захихикал было «Копай».
Но лейб-стражница Сигурд прервала это хихиканье, чуть вдавив кинжал «Копаю» в горло. Лезвие кинжала оросилось кровью, несколько капель упали в воду, покрывавшую пол тоннеля.
Крысы отреагировали на это немедленно, серая толпа заметалась, запищала, хвосты зверьков замотались из стороны в сторону. Трехголовый крысиный король с револьверами так и вовсе зашипел.
— Еще раз так сделаешь — тебя сожрут, — мрачно процедил стражнице «Копай».
— Да кто ты, леший тебя побери, такой? — повторил свой вопрос полковник Резаков, явно привыкший всегда получать ответы на заданные вопросы.
«Копай» ухмыльнулся:
— А вы скажите этой девке — пусть порежет мне ОЗК на груди. И тогда всё узнаете!
Полковник от такого пришёл в ярость еще больше, а Таня подумала, что судя по его поведению «Копай» — что-то типа Джокера из фильмов про Бетмена. Этот дед явно был безумцем…
Но Сигурд уже исполнила странную просьбу «Копая», она взмахнула кинжалом — кусок костюма химзащиты крупным пластом отвалился с груди старика. Сигурд тут же вернула кинжал обратно к горлу «Копая», а все присутствующие узрели тощую голую грудь старика, покрытую густым серовато-седым волосом.
Но волосы не мешали разглядеть громадную татуировку — жуткая рожа, наколотая между сосков «Копая» явно принадлежала Гностическому Либератору, а на животе у старика помещался громадный герб — две крысы, кусающие друг друга за хвосты, одна была повернута головой вверх, а другая — вниз.
Таня не знала такого герба. Но полковник Резаков явно напрягся:
— Что? Барон Крысятников?
— Именно, — ответил «Копай», — Это я. Ха-ха!
— Но ваш клан вроде вымер еще пятьдесят лет назад…
— Это вы так думаете! — заявил Крысятников, срываясь на писк, — Но мы живы, как видите. Кланы не вымирают. Гностический Либератор берёт под свою защиту все умирающие кланы. Он приютит всех сирых и убогих, он даст нам власть, он поставит нас выше царей!
— Вроде бы вашей родомагией была просто власть над крысами, — брезгливо заметил Резаков, — Но вижу, вы преуспели в развитии вашей клановой магии, барон. Ваши крысы стали побольше и научились стрелять…
— Это не я преуспел, — Крысятников хищно облизнул пересохшие губы, — Это Гностический Либератор. Я верно служил ему много десятков лет, и он дал мне МОЩЬ. И вы ничегошеньки не знаете про моих крыс. Они не просто большие, не просто умеют стрелять. Нет, они даже владеют тактикой боя! Муштра, тренировки и силы Гностического Либератора сделали их воинами! Так что они легко порвут вас, полковник. Отпустите меня! Немедленно! Моим крысам не нравится, что эта сучка приставила ножик к моему горлу!
— Зато это нравится мне, — парировал полковник Резаков, — Пока нож у вашего горла — ваши крысы не нападут. Так ведь?
— Так. Вот только если я умру или потеряю сознание — крысы нападут немедленно. И им будет совершенно плевать на возможный обвал тоннеля, прорыв воды сверху и прочую ерунду. Мои мохнатые детишки меня любят, каждая из этих крыс готова будет отдать свою жизнь, чтобы отомстить! Так что сдавайтесь, полковник. У вас нет выбора.
— Мои люди тоже готовы умереть, если им прикажут, — оскорбился полковник Резаков, — И сдаваться мы не умеем. Так что ваше предложение не делает вам чести, барон. Клянусь, будь обстановка более обыденной — я бы вызвал вас на дуэль за такое.
— Так дуэль и будет, — захихикал и запищал Крысятников, — Прямо сейчас. Подземная дуэль тысячи крыс против трёх сотен людей. И окончится она смертельным исходом для ВСЕХ. Этого хотите, полковник? Я так не думаю, ХА-ХА. Ну или просто примите моё предложение. И убирайтесь восвояси.
— А что за предложение? — спросила Таня, — Дело в том, что у нас тоже есть предложение, Ваше Благородие. Нам нужен мой дядя Нагибин. Мы пришли за ним. Отдайте нам его, и никто из ваших эм… детишек не пострадает.