Во все Имперские. Том 4. Петербург
Шрифт:
Это был он.
Тот человек из дневника барчука Нагибина, которого барчук боялся, и который делал что-то страшное. А еще забирал себе все деньги, которые мои родители зарабатывали на пилюлях.
А еще именно про этого человека мне говорил мой ворон-куратор. Теперь-то было понятно, почему ворон был так уверен, что я знаю черноусого. Понятное дело знаю, это же мой родной дядя.
И, по словам куратора, вот этот мой родной дядя вырезал целый клан Стекольниковых в Казанской губернии. А я сейчас должен буду усыпить дядю снотворным,
А еще дядя, по словам куратора, дружит с людоедами, которые жрут желудки мертвых магократов…
Мда.
Задача доказать свое право на наследство дяде уже не казалась мне такой простой.
Дядя махал мне самым милым образом и приглашал к себе за столик. И что мне теперь делать?
Я помахал дяде в ответ, потом сунул руку в карман мундира и ощупал шприц и ампулу со снотворным…
Глава 78. Гностический Либератор
Шефу департамента «М» Его Величества Охранного Отделения полковнику Достаевскому:
«Ваше Сиятельство!
Третья линия Петербургского имени Владимира Соловьева метрополитена, заброшенная еще в 1976 году по причине подтопления и опасных движений грунта, была нами полностью обследована.
Сообщения агента ГОВАРДА, утверждавшего, что эта линия стала пристанищем запретных культов, не подтвердились.
Мы не обнаружили никаких следов присутствия людей на Третьей линии. Найдены лишь рисунки серпа на стенах, сделанные определенно более десяти лет назад.
Всего таких рисунков обнаружено одиннадцать — их фотографии прилагаю к отчету.
Обращаю ваше внимание также на три факта:
1. Агент ГОВАРД признан официально сумасшедшим и в настоящее время находится в психиатрической лечебнице.
2. При обследовании заброшенной линии сержант городской полиции ДЕРЛЕТОВ пропал без вести, и так нами до сих пор и не обнаружен.
3. Общая протяженность заброшенной Третьей линии составляет более 150 км, часть линии затоплена полностью. Дальнейший осмотр потребует привлечения буквально сотен человек личного состава полиции, казаков и профессиональных аквалангистов. Это означает огромные (и очень вероятно бессмысленные) траты.
В связи с этим предлагаю осмотр Третьей линии прекратить, а сообщения агента ГОВАРДА касательно тайных культов в метро признать бредом безумца, коим они очевидно и являются.
Ваш верный холоп и слуга, штабс-капитан ПОДМЕНЬШИКОВ
Слово и Дело!»
ОТВЕТ:
«Это резонно. Осмотр прекратить в виду бесперспективности.
Полковник Достаевский
Слово и Дело!»
Шприц и ампула со снотворным были на месте, в кармане моего мундира.
Я отбросил остатки страха, как и положено аристократу и магу, а потом решительно прошел к столику дяди возле иллюминатора.
Дядя оказался высоким человеком спортивного телосложения. Он был в неброском сером мундире, небольшой серебряный значок в петлице мундира изображал листик хмеля — наш клановый герб Нагибиных.
Другой значок на груди был совсем маленьким и едва заметным, он был выполнен в форме серпа. Вот это мне сразу не понравилось. Такой же серп был намалеван кровью на стене рядом с трупами моих родителей, чуть ниже рожи Гностического Либератора.
Не слишком умно со стороны дяди напяливать этот серп на встречу со мной. А может и умно, планов дяди я пока что не знал, возможно, тот собрался играть какую-то сложную игру.
Лицо у дяди было исключительно интеллигентным и умным, как у настоящего профессора. Черные глаза улыбались, а волевой подбородок был типично Нагибинским. По крайней мере, тот факт, что этот человек и правда мой родной дядя, никаких сомнений не вызывал.
— Прошу прощения, что опоздал, дядя, — я протянул черноусому руку.
— Это ничего, баронет.
Ага. Ублюдок назвал меня баронетом, а не бароном. Значит, и правда решил оспорить мои права на наследство. А человек мой дядя тем временем предельно опасный. Паршиво.
Я уже и сам не знал, собираюсь ли я выполнить указание куратора и сдать дядю в когти моего ворона-куратора, накачав снотворным. Вероятно да. Но сначала в любом случае стоит выслушать ублюдка. Я вообще не привык бездумно выполнять чужие приказы, даже приказы воронов-кураторов.
Рукопожатие у дяди оказалось крепким. Покончив с приветствиями, я сел к дяде за столик.
По крайней мере, здесь мне вряд ли что-то угрожает. В этом кабаке человек триста магов, маловероятно, что дядя будет убивать меня на глазах у них всех.
Магократия, конечно, выше закона, но публичное убийство собственного племянника явно сильно бьет по репутации, а репутацией магократы дорожат.
С другой стороны, это создавало аналогичную проблему и для меня самого — интересно, как я буду обкалывать дядю снотворным на глазах у всей этой публики?
— Закажешь что-нибудь? — поинтересовался дядя.
Голос у него был таким же благородным, как экстерьер. Говорил дядя бархатным баритоном.
— Почему бы и нет?
Я подозвал официантку и заказал себе портер и креветки.
— Тебя не было на похоронах, дядя, — заметил я.
— Конечно, не было. Ты столь стремительно похоронил моего брата и его жену, что я узнал об их смерти уже после похорон, — печально ответил дядя, — К чему такая спешка, кстати?
— Мне пришлось срочно сваливать, — поморщился я, — Конфликт с Прыгуновыми. Но сейчас он уже урегулирован, так что не стоит об этом.