Во все Имперские. Том 4. Петербург
Шрифт:
Размышлять об этом мне было некогда, Людоедов рванул ко мне, крепко обхватил меня руками, и мы вместе пошли на дно…
***
Я потерял сознание, всего на мгновение.
Придя в себя, я увидел в мутной воде, что мои ноги елозят по заваленному мусором илистому дну. Вокруг царил полумрак, руки Людоедова давили мне горло, а до поверхности было метров пять. Ублюдок успешно потопил меня.
Воздуха не хватало, горло свело спазмом. Даже непонятно, кто первым меня
Рядом со мной маячила раскуроченная до состоянии каши рожа Людоедова, вроде она даже скалилась остатками зубов. В челюстях людоеда застрял десяток пуль, но это моего противника не беспокоило.
Я не смогу вырваться из его стальной хватки, вообще никак. Он сильнее, а я уже теряю сознание. Кишки распороты, я задыхаюсь, да еще и у меня в крови плещется какое-то радиоактивное дерьмо, которым меня накачал дядя.
И даже пилюли не достать. Мне не дотянуться до собственного кармана, не открыть древохранительницу, где у меня лежали пилюли вперемешку с трикоинами.
Что делать? Думай, думай, думай, Нагибин.
Заклинание. Мне нужно заклинание.
Но все боевые заклинания были уже потрачены. У меня остались только заклинания, впитанные от Корень-Зрищина, те, которые, позволяли видеть недостатки.
Вряд ли они мне сейчас помогут, мой противник был одним ходячим недостатком в принципе.
Но скорее от отчаяния, чем рассчитывая на что-то конкретное, я кастанул заклятие на Людоедова. То самое, которое позволяло видеть телесные недостатки. Было еще второе, позволявшее видеть духовные, но я сильно сомневался, что у Людоедова вообще есть душа.
Эффект оказался ожидаемым.
Заклятие Корень-Зрищина мне покорилось. Цвета Корень-Зрищинская аура не имела, да и её все равно нереально было бы рассмотреть в мутных водах Невы. Но я вдруг увидел перед глазами странное шизоидное видение. Как будто я только что просканировал весь организм Людоедова, и тот предстал перед моим духовным взором в виде схемы.
Схема явно говорила о том, что Людоедов — труп. Причем, труп уже минуты две, в его организме не осталось ни одного живого органа. Проблема же состояла в том, что Людоедов был вполне себе жив и до сих пор агрессивно настроен.
Схема растворилась, внутри меня что-то дернулось. Я интуитивно понял, что заклинание Корень-Зрищина просто сломалось на Людоедове.
Неужели эта тварь реально бессмертная? Да быть не может. Он человек, просто человек. Только долбанутый. Его можно убить, можно! И нужно…
Уже теряя сознание, я кастанул второе заклинание Корень-Зрищина, то, которое позволяло видеть духовные недостатки.
Эффект этого заклинания оказался оглушительным, я узрел такой кошмар, что даже чуть взбодрился. Людоедов, как и ожидалось, весь состоял из недостатков, из чистой тьмы. В нем не осталось ничего человеческого. Не душа, а натуральное отхожее место.
С тем же успехом можно было заглядывать в душу мокрице или псу на последней стадии бешенства.
Но было и кое-что еще… Самая высокая концентрация тьмы находилась у Людоедова чуть ниже сердца, там где у магов располагается древосток. Царь из моей головы еще называл его «вложкой». Вот эта чакра у Людоедова была не просто темной, там крутились настоящие вихри чего-то неотмирного и очень злого.
И ни одна пуля древосток людоеда не задела…
Я собрался и из последних сил активировал мою почти что иссякшую ауру, а потом проткнул древосток Людоедова пальцем.
Мой палец вошел в плоть противника на несколько сантиметров. Руку пронзила жуткая боль, но именно эта боль помогла мне получить дозу адреналина и не вырубиться.
Мой палец исчез, растворился в чистой тьме, которая наполняла древосток Людоедова, как в кислоте, вместе с костью.
Из моей кисти хлестала кровь, но хватка людоеда вдруг ослабла…
Людоедов умер за одно мгновение, совершенно беззвучно и без всяких эффектов. Просто вдруг стал трупом, которым ему уже давно положено было быть.
Я оттолкнул от себя тело монстра и рванул наверх, к спасительной поверхности Невы, к глотку воздуха…
***
На гранитную набережную я выбрался в крайне паршивом состоянии и не в лучшем настроении.
Одна рука у меня была сломана, на другой не хватало пальца. Из кишок и кисти хлестала кровь, в животе у меня все еще была пара пуль. Голова кружилась, меня вырвало водой, которой я наглотался, вперемешку с кровью.
Но ни желудок, ни сердце, ни мозг задеты не были. Я уже научился чувствовать такие вещи.
Значит, оклемаюсь, регенерирую. Ничего. Жить буду.
Только нужно отдохнуть, придти в себя. Если я сейчас брошусь искать дядю — то точно сдохну. О том, чтобы вести бой в таком состоянии, не могло быть и речи. Меня сейчас даже гимназистка развалит за пару секунд. Даже не владеющая магией.
Я тяжко повалился на гранит набережной, ощущая спиной его ледяной холод. Я сконцентрировался, направив всю мою ауру на то, чтобы быстрее и эффективнее восстановить организм.
Я созерцал уже вечерние голубые небеса, а магия тем временем лечила меня.
Где-то через пару минут палец у меня отрос, кишки зажили, пули, застрявшие в них, просто растворились.
Осталась странная едва заметная боль в желудке, а еще в голове гудело. Но я понял, что это уже не последствия боя. Это яд, полоний, которым меня траванул дядя. И вывести это дерьмо из моей крови магия не умела.
Значит, все зря. Мне все равно хана.
Я поднялся на ноги, взбежал по гранитной лестнице, которая вела на проспект, и огляделся.
Тут меня тоже, конечно же, ждал провал.