Во все Имперские. Том 4. Петербург
Шрифт:
Граф Мухожуков подошел к металлической двери, потом достал из кармана ключ и сунул в замочную скважину.
— Этот китаец меня сам просил его запереть. Боится он, — доложил граф.
За дверью оказалась маленькая каморка, слабо освещенная светом уличного фонаря за окном и совершенно пустая. Если только не считать сидевшего на полу китайца и стоявших перед китайцем тарелки и огромной литровой кружки с пивом.
Пива в кружке осталось меньше половины, а вот глиняная тарелка была уже совсем пуста, китаец сейчас курил тонкую сигариллу
Последний китаец в городе оказался молодым парнем, довольно высоким для китайца и красивым. Его черные волосы были зализаны назад, глаза у китайца были серыми, что показалось мне несколько странным.
Китаец был в черном костюме, пиджак подмышкой у него топорщился, как обычно топорщится пиджак подмышкой, когда там висит ствол в кобуре.
Расстегнутая черная рубашка обнажала верхнюю часть мускулистой груди китайца, где можно было рассмотреть татуировку — листик клевера и какие-то иероглифы. Это видимо свидетельствовало о принадлежности парня к триадам. Впрочем, его остальной внешний вид говорил об этом не хуже татухи.
Рядом с китайцем лежал длинный меч в черных ножнах, украшенных иероглифами. Когда мы вошли, китаец немедленно затушил сигариллу, вскочил на ноги и за этот меч схватился…
— Воу-воу, полегче, — остановил я китайца, — Мы друзья. Я барон Нагибин. У меня на гербе даже листик, как у тебя на груди. Только у меня хмель, а не клевер.
— Да, барон — свой, — подтвердил Мухожуков, — Он теперь моя новая крыша.
— У меня в этом городе нет своих, — мрачно ответил юноша.
Меч он так и не положил, но и вынимать из ножен не стал. По-русски китаец говорил с акцентом, но вполне себе грамотно.
— Ты триада? — поинтересовался я.
— Я прежде всего китайский патриот и убийца, — огрызнулся парень, — И уже потом триада. А зовут меня Чен Тян. Что вам нужно?
Я не выдержав хохотнул:
— Тян? Ну, на тян ты не особо похож. Скорее, на куна.
— Мне тебя разрубить пополам, барон? — поинтересовался Чен Тян, прищурившись и внимательно глядя прямо на меня.
Мда. С этим парнем шутки явно лучше не шутить.
— Не, обойдемся без разрубаний, — ответил я, — На это у меня просто не времени, я занятой человек. Прости, Чен. Ты же не маг, насколько я понимаю по стволу у тебя под пиджаком?
— Мой отец был культиватором, а мама у меня неодаренная, — ответил китаец, — Так что я «чаньши». Как это называется у русских…
— У русских это называется «боярские дети», — подсказал граф Мухожуков.
— Да, — кивнул Чен, — Но мечом я владею не хуже культиваторов, можете проверить на себе, если хотите.
— Нет нужды, — отверг я очередное предложение китайца порубить меня мечом, — Верю тебе на слово. А почему ты до сих пор торчишь в Петербурге, если все твои соотечественники уже свалили?
— Мне некуда валить, лаовай, — чопорно пояснил Чен, — В Китае я смертник. Я выпустил кишки одному продажному ублюдку, который стучал полиции. Но ублюдок был уважаемым человеком и щедро раздавал деньги. Так что моей смерти теперь хотят и триады, и культиваторы, и оккупанты, сидящие в Харбине.
И весь бизнес у меня был здесь, в Петербурге. Но все мои друзья сбежали в Китай, а один я свой бизнес защитить не смог. Ублюдки-англичане отобрали его у меня, воспользовавшись погромом.
А все триады разбежались, как трусливые овцы. Если я их увижу — порублю на куски.
— А бизнес…
— Мы разбирали людей на органы, — спокойно сообщил Чен, — Не магов, конечно. Разночинцев. Органы нынче дороги, особенно детские.
— Как мило, — хмыкнул я, — А сам ты…
— Я скажу больше, когда ты убедишь меня, что не носишь синий мундир, лаовай.
— Ну что ты, Чен, — с укором произнес граф, — Барон Нагибин — точно не агент Охранки. Я хорошо знал его батюшку, мы с ним долго вели вместе дела. И я доверяю барону.
Я кивнул.
— Ладно, — пожал плечами Чен, — Я был «красным шестом». Главным убийцей банды, чтобы вам, лаоваям, было понятнее. Я держал этот город. Я убил здесь больше людей, чем ваш поганый Император. Я даже лично знал героев, убивших Чудовище — двухголовую тварь царской крови…
— Ого, — я присвистнул, — Я тоже их эм… знал, если можно так выразиться. Убийцы Чудовища же были триадами?
— Да. Триадами, храбрецами, героями и борцами за свободу всех ханьцзу. Они умерли, как мужчины и воины.
— Это на самом деле так, — подтвердил я, — Я видел их смерть своими глазами.
Тот факт, что триады, покушавшиеся на жизнь Чудовища, были наняты самозванцем на троне, я, естественно, озвучивать не стал.
Если Чен хочет думать, что они были борцами за свободу, а не просто наемными головорезами — путь думает и дальше, мне-то что?
У меня вдруг стал вырисовываться в голове план, крайне дерзкий и рискованный, но сулящий оглушительный успех…
Я даже хмыкнул от удовольствия. Похоже, вот от этого Чена реально будет огромная польза.
— Ладно, нам нужны ингредиенты для пилюль, — решил я вернуться к актуальным задачам, — Насколько я понимаю, их умеют производить только культиваторы в монастырях. У тебя есть какие-нибудь контакты? Я бы щедро заплатил тебе, если бы ты познакомил нас с культиваторами. Если ты, конечно, готов работать с лаоваем.
— Мой дед знал культиваторов, — поморщился Чен, — Но он тоже сбежал. А я монахов не знаю. Да монахи и не будут вести с вами никаких дел. Но я бы мог вам помочь, за большие деньги. Но не здесь. Нужно ехать в Китай, нужно искать. А в Китай мне ехать нельзя, там меня убьют…
Продолжить свои объяснения Чен не смог, потому что убивать его пришли прямо сейчас.
В окно каморки влетел крупный булыжник и, выбив стекло, упал на пол, чуть не угодив в графа Мухожукова.
— А, ну давай нам китайца, хозяин! — раздался визгливый крик с улицы.