Во всем виновата текила
Шрифт:
Я не знала, что такое совершенство, но уверена, что этот момент близок к нему.
Мое тело вибрировало так сильно, что я была уверена, что взорвусь. Меня переполняло волнение, и я хотела кричать.
Мы спустились по ступенькам, и я чуть не повалила его на пол от силы своего объятия. Он поймал меня и оступился. Обхватил и прижал к себе. Я подняла голову, увидела, что он смеется над моим восторгом, и замерла. Может быть, в этом виновата текила. Возможно, это радость от того, что испытала подобный кайф. Может быть, дело в танцах. Или стоит винить каждое
Я приподнялась на носочки и прижалась к его рту. Поцелуй был крепким и лишенным всякого изящества, но это не имело значения, потому что мои губы были прижаты к губам Паркера Каллахана.
Его тело напряглось напротив моего всего на мгновение, но этого было достаточно, чтобы я почувствовала, что на меня словно вылили ушат холодной воды, остужая мое излишнее возбуждение.
Я целовалась с Паркером Каллаханом - моим сводным братом - на публике, где любой мог увидеть.
Все, что раньше сдерживало меня, снова прорвалось сквозь дымку, и я отпрянула назад.
– Черт. Паркер. М-мне так жаль, - заикаясь, произнесла я.
Он моргнул, глядя на меня сверху вниз, словно никогда раньше не видел меня.
– Мне жаль, - снова прошептала я.
Он снова моргнул, и потрясение исчезло. В следующее мгновение я ощутила, что его руки напряглись, а ладони вжались в мою спину, когда он повернул нас вглубь затемненного угла. Огни и толпа исчезли позади него, и я видела только его.
Я хотела видеть только его.
– Паркер, - прошептала я, умоляя его сказать мне, что делать дальше.
Я едва могла разглядеть его глаза в темноте, но увидела, как расширились его зрачки перед тем, как он наклонился и прильнул своими губами к моим. Я ахнула, и он воспользовался этим, чтобы углубить поцелуй, прижимаясь своим языком к моему.
На вкус он был словно терпкий лайм и текила, и я опьянела от него так же, как и от текилы. Его пряный аромат, который витал в ванной каждое утро, окутывал меня. Я вцепилась в его бицепсы, впиваясь ногтями в напряженные мышцы, желая оставить на нем свой след.
Я не понимала, что это значит, но пока он направлял меня, и в тот момент, когда я уперлась спиной в стену, мне было плевать. Я превратилась в животное, поддавшись своим инстинктам... превратилась в угли, разгоревшиеся до адской пыли. Скользнув руками вверх, зарылась ими в его волосы, притягивая его ближе, не желая, чтобы он понял, что это ошибка, и остановился.
Я вплотную прижалась к его груди, бедрам, избавляясь от каждого миллиметра разделяющего нас пространства. Он застонал, когда его твердый член коснулся моего живота, вибрация стона отдалась в моих чувствительных сосках.
Я выгнулась и застонала, когда он отстранился, чтобы мы могли перевести дух только для того, чтобы все повторить.
Его щетина оцарапала мне щеку, когда он провел своими ищущими губами по моей шее. Рука, прижатая к моей спине, скользнула к груди и коснулась ее. Желая увидеть это, я наклонила голову, предоставляя ему больше доступа, и наблюдала, как его длинные пальцы
Я качнула бедрами, потираясь о его член взад и вперед, нуждаясь в трении... нуждаясь в чем-то.
– Еще, - умоляла я.
– Бл*дь, - пробормотал он в мою кожу.
Его губы снова прошлись по моему подбородку, он ущипнул сосок через лифчик, заставив меня ахнуть, чтобы его язык овладел моим ртом, пробуя меня на вкус так, как я мечтала.
Мы пожирали друг друга в темном углу, теряясь в дымке запретного удовольствия, игнорируя все, что могло заставить нас остановиться.
Все, но только не парней, выкрикивающих мое имя.
Их крики разрушили наш мирок, и инстинктивно мы отпрянули друг от друга.
– Бл*дь, - снова пробормотал он, не отводя от меня взгляд, такой же опустошенный, как и мои чувства.
– Нова.
Я прикоснулась к своим губам, пытаясь сохранить воспоминание о нашем поцелуе.
– Я не...
Я не хочу останавливаться, хотела сказать я, но признание было слишком похоже на мольбу, и я оборвала себя.
Не то, чтобы это имело значение, потому что он, очевидно, думал о том же.
– Хочешь пойти домой?
– спросил он, но что-то в его вопросе дало мне понять, что возвращение домой - это нечто большее, чем наше ежедневное времяпрепровождение.
И мне не терпелось выяснить это.
– Да. Отвези меня домой.
Это прозвучало как мольба, но, представляя, что может произойти, меня это не волновало. Я бы умоляла его на коленях, если бы это означало, что мы не остановимся.
Теперь, когда мы начали, я не хотела останавливаться.
ДВЕНАДЦАТЬ
НОВА
ПРОШЛОЕ
Первое, на что, войдя, я обратила внимание, - идеальная семейная фотография, которая, по словам мамы, была нам просто необходима, потому что мы стали семьей. Рядом с ней стояла наша совместная с Паркером фотография, которую мама заставила нас сделать в роли брата и сестры.
Не то напоминание, в котором я нуждалась, когда мои губы все еще пылали от его поцелуев. Не тогда, когда мне хотелось наброситься на него, как только за нами захлопнется дверь, и мы могли снова все повторить.
Из-за угла светил тусклый свет, оставленный нами на кухне, освещая нас в тени. И когда я обернулась, то заметила, что он смотрит на ту же фотографию, и меня сковал ужас.
Прошло тридцать минут с тех пор, как я впервые поцеловала Паркера Каллахана... тридцать минут слишком долго. Мы поспешно попрощались и молчали всю дорогу, сидя на заднем сиденье такси, оба погруженные в свои мысли... я прибывала в предвкушении. Я надеялась, что Паркер, испытывал такое же волнение и предвкушение, но, увидев его хмурое лицо в тот момент, когда он уставился на фотографию, я забеспокоилась, что, возможно, только я испытываю нечто подобное.