Во всем виновато шампанское
Шрифт:
– Это подписанные документы о разводе, переделанные, чтобы разорвать наш пятилетний контракт - чтобы освободить тебя.
Я прикрыла рот рукой и посмотрела вниз на оба документа, наконец появились слезы. Плотно сжав губы, я покачала головой, не зная, что, черт возьми, с этим делать. Неужели менее двадцати четырех часов назад я сидела напротив своего адвоката и хотела подать на развод?
Теперь у меня было то, чего, как я думала, хочу, и это казалось ужасной ошибкой.
– Ты правда думаешь, что я смогу это сделать?
– спросила я, постукивая по документу, возвращающему мне мою компанию.
–
И это все, что мне нужно было знать.
Николас мог использовать мои эмоции против меня, но он никогда бы не использовал бизнес. Он слишком много работал.
Не говоря ни слова, я положила оба контракта друг на друга и, встав, прижала их к груди.
– Вера, я...
Его голос оборвался, я посмотрела вниз, и увидела, как его горло перехватило от глотка, и подумала, были ли его эмоции такими же сильными, как мои.
Я покачала головой и отвернулась, направившись на кухню.
Посмотрела на барную стойку. Его рука упала на стол, и он опустил голову, когда пробормотал:
– Бл*дь.
Когда Нико услышал щелчок включившейся газовой плиты, то поднял голову. Не сводя с него взгляда, я держала бумаги о разводе над пламенем, пока они не загорелись. У него отвисла челюсть, он поднялся со своего места, и мы оба смотрели, как пламя поглощает бумаги над раковиной. Как только оно достигло моих пальцев, я выронила остатки так называемой свободы, которую предоставляли, и которая мне не нужна, и включила воду, чтобы смыть свидетельства.
Посмотрев вверх, я положила другой документ, между нами.
– Этот я оставлю себе. Но хочу, чтобы ты мне помог. Хочу учиться. Хочу, чтобы мы были командой, потому что Николас Найтли Раш, я тоже тебя люблю.
– Что?
– спросил он, так, словно вообразил, что я произнесла эти слова, и ему нужно услышать их еще раз, чтобы убедиться
– Я. Люблю. Тебя. Ты видел во мне личность, в то время когда другие не обращали внимания. Ты ценил меня больше, чем я заслуживала. Мне потребовалось время, чтобы увидеть и осознать это, но, когда это произошло, я поняла, что сильная и уверенная как никогда. И никто никогда не заставлял меня чувствовать себя так.
– Он обогнул островок и приблизился ко мне.
– Нико, я люблю тебя, и мне не нужны дурацкие бумаги о разводе. Я не хочу...
Мне так и не удалось закончить. Он притянул меня в свои объятия и прижался своим ртом к моему. Я не колебалась. Прижалась к твердому телу, расслабившись в его объятиях, словно вернулась домой. Растворилась в нежном прикосновении его губ, поклявшись никогда больше не жить без его поцелуев так долго.
– Ты уверена?
– спросил он между поцелуями.
Я кивнула, не желая прерывать контакт наших губ, но он не оставил мне выбора, отстранившись, он поймал мой взгляд.
– Я люблю тебя, и никогда не хотел причинить боль. Прости меня за все, Вера. Возможно, я начал все это ради мести, но ты должна знать, что я очень сильно тебя люблю. Все, что привело нас сюда - все моменты, крошечные традиции, которые мы создали, - все это по-настоящему. Мы настоящие, и, если ты позволишь, я буду каждый день доказать это. Если ты позволишь, я буду делать это вечно, а не пять лет.
– К черту пять лет. Я хочу сжечь и этот контракт. Я хочу все, Нико. Хочу тебя.
– Если ты хочешь меня,
– Докажи, - бросила я вызов.
Зарычав, он схватил меня за задницу и приподнял. Я обхватила ногами его талию и поцеловала.
Мы натыкались на мебель, хихикали, но я даже не потрудилась прервать поцелуй, пока он нес меня в спальню, где часами доказывал, что принадлежит мне, а я ему.
Когда наступила ночь, мы, наконец-то добрались до камина, как я и планировала после возвращения из свадебного путешествия, и праздновали начало нашей любви.
С бутылкой шампанского.
ЭПИЛОГ
– Все еще люблю, и всегда буду любить.
На ее глазах выступили слезы, и вместе с ними появились ямочки, которые я любил. Солнце, отражаясь от воды, словно крошечные бриллианты, освещало ее лицо, высвечивая бледные веснушки, которыми я мог любоваться вечно.
– Все еще люблю, и всегда буду любить, - сказала она.
Священнослужитель говорил о важности соблюдения наших обещаний друг другу, но все, на чем я мог сосредоточиться, - это ее улыбающееся лицо и мягкие губы. Прошло почти двадцать четыре часа с тех пор, как я целовал свою жену, и секунды тянулись словно вечность.
– Нико, - прошептала она, смеясь.
– Что?
– Поцелуй свою невесту, - приказала она.
Я был так увлечен ею, что пропустил сигнал к действию, но мне не нужно было повторять дважды.
Обхватив за талию, прильнул к ее губам и прижал к своей груди. Ее руки обвились вокруг моей шеи, улыбаясь, она прижалась к моему рту своими губами, заключая меня в самые безопасные объятия в моей жизни.
Тихие аплодисменты, смешанные с шумом волн, отличались от бурных аплодисментов на нашей первой свадьбе.
– Я люблю тебя, Николас Найтли Раш, - тихо сказала она мне в губы.
Я не устану слышать или говорить это в ответ.
– Я тоже люблю тебя, Верана Камила Раш.
Громкий оклик вырвал нас из нашего пузыря, и мне не нужно было смотреть, чтобы понять, что это была Рэйлинн.
Взяв ее за руку, я повернул нас, чтобы пройти по короткому проходу мимо четырех скамеек с гостями. Сначала я посмотрел на дедушку и немного выпрямился, когда он подмигнул, прежде чем вытереть слезу. Рэй аплодировала громче всех, заработав закатывание глаз от огромного человека, которого звали Остин. Нова толкнула Рэй локтем, но рассмеялась, смягчая удар. Ксандер и его жена стояли рядом с Райаном и другими близкими сотрудниками из офиса в Чарльстоне.
Это была идеальная свадьба.
В ночь после того, как мы сожгли контракт и бумаги о разводе, я попросил ее снова выйти за меня замуж. Я встал на одно колено перед камином и умолял ее выйти за меня замуж. Вера согласилась и уложила меня на одеяла, чтобы еще раз отпраздновать.
– Готова разрезать торт?
– спросил я.
– Для торта я всегда готова.
– В этот раз я могу кинуть его тебе в лицо?
– Ты можешь попытаться, - бросила она вызов.
Мы все прошли в небольшой шатер, установленный неподалеку, где играла музыка, и уже подавали шампанское.