Водка
Шрифт:
– А сам чего пьешь?
– спросил Олег.
– Что люди, то и мы, - не стал отпираться участковый.
– Нас ведь тоже зарплатой не шибко балуют. За май ещё не все отдали.
– А бутылки, которые мимо уплыли, так и с концом, река уносит? обеспокоенно спросил Вахид.
– Нет, ни одна не пропадает.
– Участковый докурил сигарету до фильтра и с сожалением затоптал.
– Напарники обычно в лодке плавают и подбирают. Да там полно желающих. Рыбаки, мужики, все кому не лень. Плохо только, когда пацаны подбирают. Двое мальчишек упились в июне до потери сознания, выпендривались один перед другим. Аж из Горнозаводска санитарный вертолет гоняли, чтобы в токсикологию отвезти. Одного так и не довезли...
* * *
В переулке стоял маленький автобуз "пазик", народное название "скотовоз". Самым мерзким качеством автобуса была его способность часть выхлопных газов всасывать в пассажирский салон, что роднило его с гиммлеровскими душегубками. Появление его здесь не вызывало особых подозрений, поскольку на лбу автобус нес маршрутное обозначение "Автостанция - п. Авангард". Но вместо обычных пассажиров сегодня он привез опергруппу.
На окнах автобуса имелись свежеотглаженные сиреневые шторки. Поскольку все они были задернуты, с улицы никто не мог увидеть расположившихся внутри милиционеров и двух понятых - Вахида и Олега. В ожидании дела вся компания покуривала и травила байки на тему алкогольных суррогатов, поддельной водки и связанных с этой темой преступлений.
– Вот, стали жалобы поступать на качество фабричной водки, рассказывал молодой опер в тесноватом пиджаке.
– Торгинспекция, то да се, лаборатория качества. Короче, крепость вдвое ниже нормы. Оказывается, Каменский ликеро-водочный. Претензии выставили, арбитраж, штрафанули там кое-кого. Толку никакого. Главное, партия приходит, в ней ящиков десять-пятнадцать низкого качества, остальное нормальное. А на заводе все в ажуре, ОТК бдит. Ну, собрали бригаду по области, отправили разбираться, коли свои не могут ничего понять. Нам уже ясно, что по пути с завода в магазин кто-то подменку делает. Стали наблюдать. Вечером мы с напарником вышли, сидим под забором, под придурков косим. Открываются ворота, и аккуратненько тепловоз выкатывает сцепку - четыре вагона. А там ветка километра два от завода до станции. Мы встали и пошли следом. Идем, от комаров отмахиваемся. Вдруг, замелькало что-то у вагонов. Подходим ближе: мужики какие-то тюки от насыпи волокут. Достаю рацию, докладываю, так, мол, и так. А там дорога неподалеку. Наряд подлетает - стоит "москвичок-каблучок", грузится. Руки на капот! Ноги шире плеч! Хопа кислородные подушки с водкой, полный кузов. Через полчаса раскрутили всю шайку. Короче, грузчики с ликеро-водочного. Когда вагон грузят, загружают до кучи резиновые кислородные подушки, воду и одного из своих.
– Ну, это старый способ, - перебил рассказчика один из молодых ментов, - шприцами отсасывают...
– Заманаешься сосать!
– поставил его на место опер.
– Тогда бы сразу это дело размотали. На бескозырке дырка от шприца обязательно останется. В том-то и дело, что они бутылки раскупоривали, сливали половину, воду добавляли и снова запечатывали. У них даже такие специальные закатники ручные были сделаны, что укупорку от заводской экспертиза не отличит. Целое производство, фонарики с собой брали, воронки. За час успевали по сто-сто пятьдесят литров отмахнуть на каждого работника. А потом тепловоз приходил, за территорией подушки с водкой из вагонов выбрасывали и сами спрыгивали. Потом все это снова по бутылкам и в киоск. А сто литров - это десять ящиков, двести бутылок. Умножь на двадцать пять рублей.
– Пять тысяч, - мгновенно перемножил Олег и выдал результат.
– Вот, поняли?
– опер помолчал, как и все, представив такие возможности.
– А этим они практически каждый день полгода занимались. Один грузчик
– Премию хоть вам дали?
– спросил кто-то из темноты.
– Скажешь тоже, - усмехнулся опер, - директор "ликерки" вообще-то устроил потом банкет и ящик фирменной в догон на всех выставил. Да начальство почти все расхватало. Нам по пузырю в дорогу досталось. Ну, мы и оприходовали в поезде. Хороша была водочка, для себя директор старался.
Зашипела, затрещала, забормотала неразборчиво милицейская рация. Понятым на задних сиденьях подавно ничего не слышно. Но тут тихонечько зафырчал двигатель, задребезжала мелко какая-то невидимая железка. И опергруппа сразу возбужденно зашевелилась.
– Ага... ага... понял.., - ответил старший в микрофон и подал команду: - Приготовились все. Поехали направо, - это уже шоферу.
Тронулись, покатили по слабо освещенной улице. Лампочки не на всех столбах горят. Олег раздвинул шторки на окне, ткнулся лбом в холодное стекло.
– Так, вот они!
– старший стоит рядом с водителем, смотрит вперед. Подъезжай, притормаживай и двери открывай. Селиванов и Шнайдер в переднюю дверь, остальные в заднюю.
Тут Олег разглядел жмущиеся к забору горбатые фигуры. С шипеньем и скрежетом разъехались, складываясь, железные доски дверей. С угрожающим криком просыпалась наружу группа захвата. Луч фонаря ударил в испуганно шарахнувшихся мужиков с мешками. Двое их было, парочка, как и обещал участковый. Можно подумать, картошку тащили на плечах. Но милиционеры рано торжествовали победу.
Один из мужиков, согнувшись ещё больше, швырнул свой мешок через плечо на землю, словно борец соперника. Швырнул - это ещё мягко сказано. Если говорить точнее, он его от души хрястнул. Да так, что мешок ахнул, словно живой, екнул, булькнул и затих, быстро съеживаясь.
Второй мужик свой мешок медленно опустил, поставил на траву. Но когда разогнулся, мешок резко скуксился. В луче фонаря что-то блеснуло и скрылось в крапиве у забора. Милицейский начальник взвыл, остальные заматерились. Мужиков поставили к забору, уперев руками в доски. Парень в штатском ворочал мокрые мешки. Автобус развернулся и посветил фарами.
Олег вышел на улицу и подошел поближе. Не столько ради исполнения функций понятого, присутствующего при задержании и обыске расхитителей, сколько из простого житейского любопытства. Тошнотворно и резко пахло "древесным" спиртом. Мешки и в самом деле были из-под картошки, но внутри каждого находился второй - из толстого полиэтилена. При ударе о землю внутренний мешок лопнул, и содержимое стремительно ушло наружу. Тем более, что матерчатый мешок снизу оказался покрыт надрезами. Наверное, специально для такого случая. В придорожной канаве струился спиртовый ручеек, а трава вокруг была мокрой и быстро скукоживалась. Второй мешок оказался располосован вдоль снизу до верху. В крапиве милиционеры нашли небольшой самодельный резачок, отточенный, как бритва. Раздраженный молоденький следователь пытался хоть что-то спасти из вещественных доказательств, возился с мешками.
Мужики у забора стояли спокойные, можно сказать, покорные судьбе и помалкивали. Одетые в истрепанные до бахромы на обшлагах спецовки, обутые в растоптанные башмаки, самые обычные работяги средних лет. И руки их, упертые в шершавые доски забора, тоже были рабочими, в ссадинах и въевшихся точках заводской грязи.
Где-то впереди вдруг сорвался с места автомобиль. Помчался прочь, не включая габаритников. Только блики редких уличных лампочек на лакированных поверхностях, заднем стекле и бампере доказывали, что это нечто легковое, не крупнее "жигулей". Кто-то из милиционеров выматерился и сказал: