Водка
Шрифт:
– Эх, надо было дождаться, пока до места донесут. Перегрузили бы спиртягу в багажник, тут бы мы их и прихватили.
– Ишь, как шустро смотался, - сердито откомментировал ситуацию следователь, плотно сворачивая мокрые мешки с хрустящим внутри полиэтиленом.
– Хотел бы я на этого покупателя взглянуть. Вот, голову даю на отсечение, какой-нибудь прапорщик.
– Почему думаешь, что прапорщик?
– спросил подошедший майор, старший опергруппы, уже успокоившийся и разминавший на ходу сигарету с фильтром.
– Наверняка прапорщик, контролер с зоны.
– В голосе следователя чувствовалась убежденность.
–
– Что уж прапорщику и выпить нельзя?
– с усмешкой спросил Олег, подначивая.
– Будет он эту парашу хлебать!
– следователь, похоже, терпеть не мог таких прапорщиков.
– Зэкам своим подконвойным сдаст рубликов по пятьдесят за литру, а то и втрое круче. Десятикратный навар как пить дать. Ладно, надо этими заняться.
– Следователь подошел к мужикам.
– Ну, рассказывайте, кто первый додумался спирт воровать.
– Шутишь?
– повернул к нему голову один из мужиков.
– В жизни чужого без спроса не брали. А ежели про мешки спрашиваете, так мы их у дороги нашли. Так они и лежали, свернутые и мокрые. Не пропадать же добру.
– А чего?
– включился второй мужик.
– Мы же не знали, что они дырявые. Вот и взяли. В хозяйстве все сгодится.
– Чего делать будем?
– спросил майор следователя.
– А что с ними сделаешь?
– уныло отозвался тот.
– Улики-то тю-тю, того, испарились. К утру уже высохнет все, не докажешь, что тут спирт таскали полными мешками. Про количество я уж и не говорю. Составлю сейчас акт, что на обочине продырявленную упаковку нашли, а этих задержали по подозрению. По крайней мере, будут у нас на заметке. Потом заедем на гидролизный, перепишу, кто из охраны на посту стоит и кто в ночную смену на готовой продукции сидит. Все же повязаны, ясно море. Этим-то, небось, только за переноску и обещали заплатить. Может, ещё и компенсацию с них срубят за потерю товара. Эй, орлы, - обратился к мужикам, - за вылитое платить не придется?
– А кто чего вылил? Куда?
– мужик лупал круглыми глазами, состроив глупую рожу.
Следователь, похоже, злился не столько на вывернувшихся несунов, сколько просто оказался разочарован результатами операции. Участковый невозмутимо стоял в сторонке, покуривал дареный "Демидов". Когда Олег к нему подошел, тут же протянул пачку, угощая. Тот тоже закурил, хмыкнул:
– Облом получился?
– Раз на раз не приходится, - философски отметил участковый.
– Нашим легче, а то бы пришлось часов до двух ночи протоколы писать. А следователь прав, эти мужики самые крайние. С мешка выходит пятьсот рублей, по двести получают те, кто спирт наливает и входные ворота открывает, а этим сотня перепадает.
– А вы откуда знаете?
– усомнился Олег.
– Я на своем участке все знать обязан. Иначе я не участковый, а пугало огородное, только ворон шугать.
– А чего ж тогда не пресечете это воровство, если все прекрасно знаете?
– Не хочу лишнего горя. Ни им, ни себе. От того, что они спирт таскают, даже сам завод не страдает,
– А покупатель, который сбежал, как считаете, - прапорщик?
– спросил Олег.
– Может, и офицер. Хотя, скорей всего, прапор. У них там есть такие, уже собакам своим золотые зубы скоро вставлять начнут. Но их пусть свое начальство ловит, пока ЧП не случилось. А то ведь начинают со спирта, потом в зону за деньги наркотики таскать, а коготок увяз - вся птичка накрылась. Глядишь, и побег случился, а прапор валяется с пикой в ребрах. Так-то. Ладно, извините, что с места сдернул, отдохнуть не дал.
– Какие проблемы!
– улыбнулся Олег.
– С милицией вообще лучше дружить.
Когда они с Вахидом вернулись в дом, хозяйка сразу принялась расспрашивать, кого арестовали. Очень обрадовалась, что никого. Потом долго уговаривала Олега, чтобы ложился на кровать, а не на пол. Но тот на уговоры не поддался, многочисленное семейство утеснять не стал, а скромно раскинул свой матрас с одеялом на полу кухни. Анна Сергеевна с этим примирилась, но принесла подушку и простыню. Пришлось принять. Потом она вдруг спросила шепотом:
– А вы спирт купить не хотите? По двадцать рублей за литр. Оптом можно подешевле.
"Господи!
– подумал Олег.
– И это учительница! До чего довели народ, паскуды."
ОТЕЦ И ДЕТИ
Глупо и стыдно пробираться к собственному дому украдкой. Особенно при свете дня, стараясь не попадаться на глаза соседкам. А что он им может сказать? Это любая из них запросто спросит, не скрывая ехидства: "А что это за дядечка такой солидный к вам в гости захаживает?" А могут ещё хуже посочувствовать, пожалеть. Что может быть унизительней?
Олег бы, наверное, вовсе не показался возле своего дома, но очень хотелось увидеть детей. Он никогда о них не забывал, просто старался не думать слишком много, чтобы душу не травить. Саша и Леночка, по его расчетам, уже дня два как должны были приехать из летнего лагеря. Если только... Если только Зойка не увезла их в обещанный Евродиснейленд.
Войдя в телефонную будку и воровато оглядевшись, Олег вставил в прорезь аппарата пластиковую телефонную карточку и подрагивающим пальцем набрал домашний номер. На душе было муторно. Ему казалось, что его больше никогда в жизни не допустят к собственным детям. Что их увезли куда-то на край земли, за границу, и там они останутся навсегда. И Олег с замиранием сердца слушал долгие гудки. Но трубку сняли, и он услышал знакомый голос дочери:
– Але, это кто?
– Леночка! Здравствуй, милая! Это я - твой папа!
От сердца отлегло. Они дома, и сейчас он их увидит.
– А-а, папа.., - разочарованно протянула дочь.
И сердце Олега снова болезненно сжалось. Дочь с ним даже не поздоровалась. Неужели Зойка и детей настроила против него? Но Олег преодолел эту боль и, стараясь скрыть предательскую дрожь в голосе, спросил:
– Вы одни дома?
– Одни. А что?
– Ничего. Соскучился очень. Я сейчас зайду.