Водные маги жгут

Мамаева Надежда Николаевна

Мне показалось,что Дрок на мгновение замер. И словно нехотя вложил амулет в мою ладонь.

– Нет, ее никто в замке не знает. Она дочь первого советника Императора. Чистокровная ведьма из древнего рода. В этом вы с ней похожи.

Последняя фраза прозвучала как-то странно, зацепив слух.

Все. Ди исчезла. В замке появилась истинная темная, супруга, достойная Хозяина Бурь. Лорелея Стоун.

ГЛАВА 7

Представление меня родственникам состоялось практически сразу же. Но даже я, закаленная собственной сумасшедшей семьей, чувствовала себя

не в своей тарелке под перекрестьем взглядов. Вдова почившего Стоуна, чье место занял Дрок, облила меня тонной презрения. Ее любовник оценивающе прошелся по моей фигуре, искривил свои тонкие губы – и подкрутил ус. Старуха, дымившая в кресле трубкой, оказалась бабкой Дрока. Она глянула, как мерку на домовину сняла,и ехидно каркнула :

– Живая?

– А вы? – ответила я в исконно гномьей манeре.

Лицо старухи напоминало спекшееся яблоко, пергаментная кожа вся была в старческих пятнах, но глаза… Она смотрела живо, цепко, пронизывающе. Немощное тело и сильный дух.

– А твоя жена – нахалка, – ухмыльнулась карга.

– Я старался выбрать ту, которая хоть немного походила бы на вас, лэрисса Ньюр. – Дрок вроде бы и склонил голову в жесте почтения, но это выглядело ещё более дерзко, чем сказанные им слова.

Старуха ничего не ответила, лишь прикрыла глаза и с чувством затянулась.

Зато я смогла разглядеть получше чернявую, худую как щепка, состоящую будто исключительно из связок и сухожилий девицу-подростка. Судя по всему, это и была та самая Бетси. И ее насыщенная шевелюра резко контрастировала с волосами парня, что стоял с ней рядом, почти кaсаясь брюнетки плечом. Его лохмы, в отличие от таковых у чернявой, были абсолютно белыми, как, впрочем, и кожа юноши. Единственное, что выделялось на его лице, - это глаза. Пронзительно-алые.

Мой взгляд задержался на молодом человеке,и из глубин памяти всплыло слово «альбиниус». Кажется, именно так называли магов, у которых при выгoрании терялся не только дар, но и значительная часть ауры. У выживших после подобного (а их в мире были единицы) менялся и облик.

Чуть позже я узнала, что это Олафир – еще один сын покойного Стоуна. Он претендовал на место Хозяина Бурь, но не смог его занять : силы и дара оказалось недостаточно. Он выгорел, но сумел выжить.

Зато у сурового рубаки, чье лицо пересекали два шрама, а череп был брит налысо, в противовес густой короткой бороде, этих самых сил было хоть отбавляй. Побратим отца Дрока, он был уже не молод, но опытен и опасен.

– А где Борнир?
– оглядывая собравшихся, задал вопрос Дрок.

– Не вернулся ещё с облета, - процедила Бетcи.

– Ну что же, у меня нет времени дожидаться его. – Лис сделал паузу и, взяв мою ладонь в свою, произнес явно ритуальную фразу: – Перед льдами, снегами, горами, северным морем, стенами этого замка и вечностью провозглашаю свою жену новой хозяйкой Касселрока.

И от стен полетело тихое эхо: «Рока-рока-рока…»

Отголоски звуков стихли, и наступившая тишина показалась оглушающе громкой. Настолько, что меня буквально разрывало на куски, как в безвоздушном пространстве. Шесть взглядов, полных ненависти. Вот только обращены они были не на меня, а на Дрока.

– Что же, внук, уважаю твой выбор, - прокаркала вещим вороном Ньюр и выпустила в потолок дым. Тoт мгновенно из бесформенного облака принял очертания вздыбленного кота, висящего вниз головой на люстре.

Я лишь мысленно поморщилась: давно обратила

внимание, что за веским «уважаю твой выбор» чаще всего маскируется либо презрение к этому самому выбору, либо абсолютная уверенность в том, что худший вариант было бы трудно предположить…

Но, видимо, так подумала не я одна.

– Вы хотели сказать : «Я бескрайне уважаю твой ужасный выбор»? – Интонация лиса была безукоризненной: в ней оказались до капли отмерены уважение, сдержанная уверенность и ирония.

Старуха, отняв трубку ото рта, недовольно поджала губы.

– Иногда мне кажется, что ты не экзорцист, а телепат, - фыркнула она, признавая правоту слoв лиса.

– Просто вы, лэрисса Ньюр, очень выразительно думаете, - усмехнулся Дрок.
– И раз уж все точки над литерами расставлены, я не смею больше никого задерживать.

Засим мы покинули зал. И я могла поклясться, что, едва дверь за нашими с лисом спинами закрылась, в комнате разразилась буря.

Мы миновали крытую галерею, библиотеку, спустились по лестнице,и у ее подножия вопрос, мучивший меня все это время, все же вырвался наружу:

– За что они тебя так ненавидят?

Я была готoва к какoму угодно ответу, но не к тому, что прозвучало:

– Я бастард. – Холодные карие глаза не выражали никаких чувств, хотя гoлос звенел яростью oтточеннoго клинка. Это был истинный Дрок. Только он мог так злиться – с ледяным лицом, когда кажется, что в самом темном умерли не только все эмоции, но даже их призраки.
– И первый смесок, ставший Хозяином Бурь. Я не должен был появляться на свет, приходить в этот замок и уж тем более – занимать место чистокровного и становиться главой рода.

Правда. Короткая и пронзительная. А я поняла, сколько за этими словами боли, крови, поражений, побед и глухого одиночества. Передо мной стоял воин. Сильный, опасный, умеющий добиваться своей цели. Всегда. Любым способом.

– Но стал. И сейчас ты – тот, кто готов защитить своих людей и Касселрок любой ценой, кто ради мира в Северных землях пойдет на все. – Моя рука, неожиданно для меня самой, кoснулась его щеки. Теперь мне стали понятны и реакция темного на мою мнимую беременность, когда он был согласен дать чужому ребенку свое имя,и презрение вдовы Стоун при виде Дрока,да и в целом причина «теплоты» внутрисемейных отношений. Да, у темных легче признавали нагулянных на стороне детей. Но ровно до того момента, когда незаконнорождённый не заявлял право сильнейшего. А тот, кто стоял передо мной, не только заявил, но и победил в этой родовой борьбе за власть. – И я считаю, что это важнее любого самого благородного происхождения. Дрок,для меня не имеет значения, что ты бастард. Для меня ты – это просто ты. Человек. Супруг. Пусть и номинальный. Иногда, правда, ты еще и редкостный гад, интриган и бесчувственная каменная глыба, но… – я оборвала сама себя.

М-да, окончание речи мне явно не удалось. Я разошлась. Все-таки правду нужно дозировать,иначе к ней в комплект обязательно добавятся оскорблённые убеждения (чьи-то) и синяки (твои).

– Можешь не продолжать, я тебя понял.
– Дрок улыбнулся, будто вслушивался не только в сказанное, но и в ощущения тепла моей руки на его небритой щеке. А потом произнес фразу, в которой главными являлись не слова. Они там вообще были совершенно лишними. Куда важнее оказалась тишина между ними.
– Правда, странно слышать подобное от аристократки, гордящейся чистотой своей крови.