Водный мир
Шрифт:
— А зачем вы вообще напали на ЛИК сегодня? Именно когда… — я осекаюсь, начиная понимать, благодаря кому испытала незабываемые впечатления среди холодных, пустых и опасных коридоров. Даже открывшись, Цисса по-прежнему вызывает у меня двойственные чувства: негодование, восхищение и осторожное недоверие.
Взгляд падает на Никеля, и я еще больше укрепляюсь в своих подозрениях. Политические игры Атлантиса — прекрасно, но они явно что-то недоговаривают.
— Да, мне тоже интересно, — заявляет Тимериус.
Ник опирается на колени и опускает голову, запуская руки в волосы и словно собираясь с духом. Его вздох слышен даже
— У меня появился план. Вчера ночью, после того, как… после нашего разговора, — медленно говорит он. — Я думал, что разгадал правильное место появления дыры. Мне хотелось обставить Салкаса с Магарони и оставить их ни с чем… И, как оказалось, Циссе с его друзьями-изгоями хотелось именно того же. Мы договорились: я ухожу к назначенному месту, а он передает своим союзникам координаты залов, которые необходимо подорвать. ЛИК должен был затапливаться быстро и неотвратимо, чтобы вынудить директора убраться куда подальше, и при этом достаточно медленно, чтобы мы успели прыгнуть до того, как утонем…
Тимериус издает пораженный свист, подходя ближе. Мне кажется, он изо всех сил сдерживается, чтобы не дать Нику хорошей затрещины.
— Да, ты прав. Я идиот. План был чересчур опасным и самонадеянным. Все пошло не так, как я ожидал: дыры не оказалось в зале со стеклянным куполом, а нижний уровень ушел под воду слишком стремительно, отрезав пути к отступлению.
— Варисса, которую мне нужно было доставить прямо к дыре, куда-то запропастилась, доставив нам кучу неудобств, — вклинивается в рассказ Цисса. — Тимериус сходит с ума от волнения и требует взять его с собой… Кстати, мы предлагали пойти с нами еще и телохранителю къерра, но набилианец отказался. Он больше не хочет иметь с вами никаких дел.
— Почему? — кровь бросается мне в лицо. Я ошибалась, думая, что смирилась с потерей Борка: в глубине души все-таки продолжала надеяться на чудесное воссоединение первоначальной команды.
Никель устало прикрывает глаза и невесело смеется.
— Помнишь Кринну? Девушку, которая помогла нам выбраться из Центра Разума? Я слишком поздно понял, что Борк к ней неравнодушен. Ее лишили работы и вообще здорово подпрессовали из-за того случая… Отпустили только благодаря вмешательству Магарони.
Я сглатываю ком в горле и киваю. Что ж, теперь сомнений больше нет… Борк окончательно выбрал, на какой он стороне. И она противоположна нашей.
— В итоге мы все-таки уговорили директора отправить нас с группой арзисов на якобы брошенный корабль оторванных, — говорит Цисса. — И, надо сказать, еле успели: даже с учетом транс-форм, вы бы недолго продержались на такой глубине.
Арзис продолжает что-то рассказывать, но я его больше не слушаю. Хочу сбежать куда-нибудь, спрятаться от внимательных взглядов мужчин. На судне особо не развернешься: единственное место, где можно хоть как-то уединиться — рубка. Я направляюсь к ней, стараясь не путаться в чересчур длинных штанах и отмечая, что тело снова слушается меня и почти не болит. Босые ступни шлепают по прохладному, неприятно влажному полу. Мне нужно время, чтобы обдумать услышанное и представить, как жить с этим новым знанием.
Видимо, такая у меня судьба — терять старых друзей и находить других, нежданных союзников. Узнавать последней о приготовленной
Корабль оторванных неподвижно застыл в нескольких сотнях метров от подводного города. Если присмотреться, можно заметить, как один за другим гаснут синие маяки, рушатся здания, обваливаясь безжизненными грудами металла и бетона. С морского дна поднимаются облака мутного ила, чтобы скрыть от любопытных глаз последние минуты существования атлантийской легенды. Звучит глупо, но я сочувствую ЛИКу — если бы не мы со своими эгоистичными амбициями, он простоял бы еще долгие годы.
Скорее чувствую, чем слышу, как в рубку входит Никель. Он обнимает меня и прижимается всем телом, утыкаясь лицом во влажный затылок. Наверное, я все еще пахну солью и страхом, но он вдыхает запах моих волос так жадно, будто никогда не ощущал ничего приятнее.
— Я собирался взять тебя с собой. Я бы не стал сбегать один, — говорит муж.
— Почему ты не сказал мне сразу? — раздраженно мотаю головой.
— Потому что план и правда был чересчур самонадеян, — Ник отрывается от моего затылка, чтобы тут же прикоснуться губами к виску. — И, в случае осуществления самого плохого сценария, в затопленных корпусах остался бы один безумец вместо двоих. К тому же, я не мог лишить тебя возможности стать невестой местного аристократа…
Он усмехается, и я улыбаюсь в ответ. Как есть, манипулирует! Только что сердилась, а спустя пол-минуты готова съесть его целиком от переполняющей нежности.
Мимо нас бочком протискивается Цисса.
— Мне дико неловко, что приходится нарушать вашу идиллию, но здесь опасно задерживаться надолго, — арзис садится в кресло и тянется к панели управления. Ему одинаково комфортно как в огромной и сияющей рубке крешейка, так и в крохотной кабине корабля повстанцев. — ЛИКу осталось всего-ничего, и вероятность взрыва все еще вполне реальна. Раз уж дыра так и не появилась, нужно решать, куда двигаться дальше. Мне придется вернуться на крешейк, а вот вас там совсем не ждут.
Атлант заводит двигатель, и пол под ногами дребезжит, наполняя судно усиливающимся гулом. Я ерзаю и пытаюсь выбраться из объятий Ника. Пора и мне рассказать про свою находку. Вредность нашептывает, что я имею точно такое же право умолчать о дыре и позволить Циссе увести нас подальше от возможного риска и новых угроз, но совесть не позволит поступить так низко. Да и любая тайна в общении со чтецом — всего лишь вопрос времени.
— Вообще-то… на самом деле… — язык сопротивляется, становясь чужим и непослушным (Вселенная, почему говорить правду так сложно?). Ник не отпускает меня — прижимается щекой, и воистину удивительно, как он все еще не узнал самого главного. — Дыра все же появилась…
— В смысле?
— Ты был прав, что проход откроется сегодня, но ошибся с местом, — героически встречаюсь взглядом с Ником. — Я видела его, пока искала тебя.
17. Пылающий алтарь
И все-таки мне феноменально повезло с мужем. Он не меняется в лице, лишь плотоядно щурится.
— Ммм, как отличная и своевременная новость, любимая женушка, — мурлычет он. Кольцо из опоясывающих рук становится жестче, превращаясь в тиски. Думаю, он только что придушил меня в своем воображении и милостиво вернул к жизни.