Водный мир

Быченин Александр Павлович

— А ты драться ещё будешь?

— Нет! Отпускай!

— Да-да, молодой человек, я бы тоже попросил.

Ну ладно, рискну, пожалуй. Только на всякий случай надо чуть в сторону сместиться… ну вот, что я говорил? Стоило только клятой девице почувствовать свободу, как она немедленно попыталась достать меня ногой — неплохой такой бэк-кик, он же хоудэнтуй. Впрочем, я уже научен горьким опытом, так что на провокацию не повёлся, разве что слегонца подтолкнул фурию как раз в момент удара. И той, чтобы не растележиться на палубе, поневоле пришлось просеменить, с трудом удерживая равновесие, к деду. Который её и поймал благополучно, чем уберёг от позорного падения. А потом ещё и за плечо придержал, когда девица попыталась было снова ко мне дёрнуться.

— Может, поговорим как взрослые разумные люди? — выделил дед голосом «разумные», красноречиво зыркнув на внучку. — Вы, собственно, кто, молодой человек? И что делаете на борту «Наваги»?

— Иван, — буркнул я, посчитав подробности излишними.

— И?..

— Иван Ел… э-э-э… Еловых. Еловых Иван. Я.

— А чего это ты заблеял? — подозрительно уставилась на меня девица. — Дед, а дед! Он явно что-то скрывает! И пытается нас напарить!

— Молчала бы лучше! — поморщился я. — После

общения с тобой кто угодно тупить начнёт!

— Извращенец!

— Истеричка!

— Приду…

— Брэк! — решительно прервал свару дед. — Приятно познакомиться, Иван Еловых. А я, с вашего позволения, Эйген, Евгений Викторович. Учёный-этнопсихолог. Доктор социологии, профессор Святоиакиевского университета. В настоящий момент начальник научной экспедиции. Честь имею.

Планета Святого Иакова, ну надо же! Далековато ты забрался, Евгений Викторович. Кстати, насчёт статуса препода я угадал, что не может не радовать. Всё-таки что-то в меня да вбили в процессе изучения дипломатических премудростей.

— А это моя внучка, Валерия Николаевна Горяева, сейчас младший научный сотрудник в составе экспедиции, — продолжил профессор Эйген. — Аспирантка-биолог Святоиакиевского университета.

— Бывшая! — буркнула Лерка. — И хватит уже на эту тему, дед!

— Учиться никогда не поздно, — философски заметил тот. — И надежду я всё-таки не теряю. Ну так что, надумали, молодой человек? Ещё подробности будут?

— А что конкретно вас интересует?

— Да хотя бы ваша текущая цель, Иван… э-э-э?

— Васильевич. Но можно просто Ваня.

— Хорошо, просто Ваня, — кивнул Эйген. — Так куда же ты направляешься?

— Туда же, куда и вы, — усмехнулся я. — По-моему, ответ очевиден.

— Уверены, молодой человек? — снова покосился на меня дед-профессор. — Мы-то, в отличие от вас, точно знаем, что идём на Ликейский архипелаг.

— Нормально! — как можно беззаботнее отмахнулся я. — А что вы забыли в этой заднице мира, пардон? Там же кроме аборигенов никого и ничего нет!

— А вот их как раз и будем изучать, — подтвердил моё смутное подозрение Евгений Викторович. — Я, чтоб вы знали, молодой человек, выиграл научный грант от Корпорации «Э(П)РОН»! И это на старости лет, после долгих десятилетий безрезультатного обивания порогов научной бюрократии! Пришлось всё бросать и лететь, потому что такой шанс нельзя упускать!

— А ты, стало быть, за дедом увязалась, чтобы он каких глупостей не натворил? — ухмыльнулся я в ответ на недовольную рожицу, которую при этих словах скорчила Лерка. — Типа, нянька при любимом дедуле?

— Увы, это так, молодой человек. И отговорить её не получилось.

— А кто, если не я, дед?! У тебя ещё кто-то есть?! А я маме обещала, что за тобой присмотрю, когда…

Упс… а в этой семейке порядочно «скелетов в шкафу», как выясняется. Ладно, не буду пока форсировать события. Нам ещё две недели вместе чалиться, попозже выясню подробности. Главное, самому не спалиться. А вообще повезло мне с ними, что не наши, гессионские. Любой местный, за исключением, разве что, ликейских аборигенов, меня бы на раз вычислил. А каждый второй бы при этом тупо узнал: я какой-никакой, а всё же наследник рода, поэтому рожа моя в СМИ довольно часто мелькает. Но пока можно вздохнуть с облегчением.

— Ладно, попутчики! Желаете вы того, или нет, но вам придётся меня подвезти до Ликеи, — объявил я.

— А если не желаем? — с вызовом уставилась на меня Лерка.

— Тогда уже я подвезу вас до архипелага. Если потребуется — связанными. Или просто в каюте запру.

— Ох какой грозный!

— Уж погрознее некоторых! И за слова отвечаю!

— Ага, как же! Тот еще пи…

— Брэк!!! Лера, помолчи! — одним взглядом угомонил внучку Эйген. — Что же касается вас, молодой человек… вы, я полагаю, из дома сбежать изволили?

— А вы что-то имеете против, Евгений Викторович?

— Да бога ради, ваша жизнь! — всплеснул проф руками. — Я вас даже понимаю в какой-то мере. Сам в юности мечтал отмочить нечто подобное. Опять же, извечная проблема отцов и детей, — с намёком покосился он на Лерку.

— Чего?! — возмутилась та.

— Нет, ничего.

— Так вы меня подбросите до Ликеи? — напомнил я о себе.

— Кормить тебя, барбоса, нечем! — влезла девица.

— Угомонись уже, есть у меня жрачка, — рыкнул я. — И, в отличие от вас, я местный, так что придумаю что-нибудь. Сама ещё за свежей рыбкой прибежишь.

— Не дождёшься!

— Да как миленькая!

— Хрен те…

— Брэк!!! Что ж, Иван Васильевич, считайте, что мы договорились, — подвёл окончательный итог переговорам проф.

Вот так, собственно, мы и познакомились.

3

Плавучая платформа «Пикша» с высоты крыланова полёта отдалённо напоминала гипертрофированные заросли лотоса. Уж не знаю, злой ли умысел проектировщиков тому виной, или моя личная зацикленность на всякой ориентальщине (кто сказал «профдеформация»?!), но факт имел место быть. Тут тебе и центральный модуль-«цветок» с «лепестками» солнечных (да знаю я всё, но иддических звучит уж больно… иддически, да) электростанций с фотоконцентраторами линейных генераторов Стирлинга — кстати, единственный надёжно заякоренный элемент всего комплекса; и «листья» планктоноперерабатывающих «чеков», названных так по аналогии с рисовыми полями; и даже наособицу торчащие на тонких «ножках» «бутоны» стыковочных систем для воздухоплавательных аппаратов, сиречь дирижаблей. Это если самые крупные составляющие перечислять, те, что издали бросались в глаза. А всяческую мелочь вроде «паутинных» нитей скоростных пневмолиний и лифтов, да и ажурных причалов для морского транспорта, не сразу и разглядишь. По мере приближения, конечно, дополнительные детали прорисовывались, но даже с посадочной траектории особого впечатления не производили, теряясь на фоне остальных циклопических построек. Честно говоря, всякий раз, как на «Пикшу» прилетаю, поражаюсь размаху человеческой деятельности. Понятно, что даже с самой плохонькой космической станцией наша плавучая платформа даже рядом не стояла — ни по затейливости устройства, ни по масштабу, там всё минимум на порядок больше — но вот по сложностям при постройке и обслуживании могла дать фору. А всему виной природные условия: одно дело космический вакуум с разреженным газом, пылью и жёстким излучением, надёжную защиту от которых уже давным-давно

разработали, и совсем другое — океанская гладь с ветрами, сыростью, перепадами температур и волнами, в непогоду достигавшими устрашающих размеров. Не часто, конечно, спасибо мягкому климату, но бывало. И это у нас ещё приливных явлений практически не наблюдается ввиду мизерности спутников! И если в космосе основные нагрузки на конструктивные элементы обуславливались инерцией и центробежными силами, то на планете с довольно бурной и непредсказуемой атмосферой приходилось учитывать очень сложное комплексное воздействие. В таких условиях в гигантизм особо не ударишься… если только не делать сочленения отдельных прочных элементов эластичными. Так что сравнение с лотосом неспроста родилось. Те же «чеки», они только сверху плоские. А снизу у них целая система килей, позволяющая довольно легко сохранять постоянное положение относительно центрального модуля — с перемещениями в пределах десятка метров, которые компенсировались за счёт тросовых «стяжек». Это если в горизонтальной плоскости. Но те же тросы давали «листьям» лотоса ещё и «гулять» вверх-вниз на волне без печальных последствий. И так со всеми остальными элементами: где невозможно задать достаточную прочность для противостояния штормовым явлениям, инженеры предусмотрели столько степеней свободы, сколько необходимо, чтобы сгладить удар и вернуться в изначальное положение. Говорят, когда-то давно, ещё на Земле, один древний ниппонец придумал новый стиль борьбы, наблюдая за согнувшейся под массой снега веткой сакуры. Может, это всего лишь легенда, но с тех пор «принцип дзюдо» куда только не приплели. Вот, даже до промышленной архитектуры добрались. И весьма успешно. Понятно, что мы такой хренью не от хорошей жизни страдаем, а исключительно из-за бедности — ни тебе сырья нормального ископаемого, ни его переработки, что ещё хуже. Понятно, что в самой системе Иддия не одна только Гессиона, тут ещё целых пять планет и два астероидных пояса, вот только осваивать их некому. Ну не прижился у нас промышленный клан, который прибрал бы всё это хозяйство к рукам. Вернее, ему не позволили, задавив экономически. Ну а Аверины везде не поспевали. Понятно, что есть у нас и космическая станция — она же логистический хаб, и даже пара автоматических добывающих комплексов на одной из лун Иддии-4, но много ли при такой матбазе наработаешь? И расширяться бессмысленно, поскольку продукцию девать попросту некуда — кланы Чжунго под предводительством семьи Вэнь, по факту, устроили торговую блокаду, выпуская за пределы системы исключительно продукты питания. Всё же остальное — ни-ни! Если что-то нужно, у нас извольте покупать, в три цены. Вот и получается, что на импорте из Протектората Чжунго далеко не уедешь. Так что приходится заниматься… импортозамещением. А если проще, то строить всё, что только можно, в буквальном смысле слова из дерьма и палок. Что в приложении к условиям Гессионы означало повсеместное применение альтернативных материалов, типа прессованных плит из «биопластика», то есть нефтяного полимера с наполнением из переработанных водорослей, и тросов из растительного же сырья. Плюс камень, глина, песок и тому подобная гадость, которую в океане не особо-то и задействуешь. Благо что и они, и даже нефть из шельфовой зоны во владениях рода Кретовых, по сути, ресурсы бросовые. Металла по минимуму, только самое необходимое — в основном силовой набор сотовых конструкций, на котором специализируется один из заводов на Иддии-4. Остальное же пластик, дерево да прессованные суррогаты. И ничего, работает, временами даже неплохо. У нас на Гессионе, по сути, из серьёзной промышленности только судостроение со всеми сопутствующими (включая электрооборудование и различные итерации тепловой машины Стирлинга) да производство фотопанелей. Зато без преувеличения можно сказать, что конкретно в этих областях мы впереди всего Протектората Человечества. Выжали из применяемых схем максимум возможного при минимуме материалоемкости. И тут ситуация двоякая. С одной стороны, в более-менее цивилизованных местах подобный примитив применялся крайне ограниченно, и потому не было смысла вкладываться в разработки. Ну а если посмотреть с другой, то и мы доводили конструкции до предела технического совершенства не от хорошей жизни, а вынужденно, из-за тотальной экономии всего и вся. Львиная же доля производства — сельское и рыбное хозяйство, плюс переработка их продукции. Пищевики мы, по большому счёту. Я имею в виду, клан Авериных в целом. А потому и практически беззащитны перед соседями по сектору. И в особенности перед ваньгожэнь, которые этим пользуются без зазрения совести. Противостоять им в настоящий момент возможно исключительно дипломатическими методами, чем мы с батюшкой и занимаемся. Естественно, не в два лица, дипломатический корпус клана Авериных довольно многочисленная служба. Но отец в нём первый среди равных. Да-да, и огребает тоже больше всех. Но терпит и даже матушке не жалуется, насколько мне известно. Так что бунтовать и вставлять ему палки в колёса мне тупо не позволила совесть. На мою беду, не вовремя проснувшаяся. Хотя тут много факторов: и взросление, и знакомство с профессором Эйгеном и его непоседливой внучкой, и даже внезапная смерть мастера Лю, так и не сумевшего меня заставить заметно прогрессировать в нэйгун. Лучше «чувствовать сердцем» я не стал, зато многое переосмыслил и принял свою судьбу. Почти. В том плане, что в общем и целом, так сказать, стратегически, я с батюшкой, но в некоторых моментах… кхм. Ладно, об этом позже, тем более, что уже на посадку захожу. Ещё буквально несколько секунд, что потребуются автопилоту для синхронизации с колебаниями «листа», иначе можно нехило пузом приложиться, и можно откидывать блистер. Оно, конечно, было бы неплохо из кабины выбраться да чуток размяться. Но, боюсь, не успею — знакомую фигуру, затянутую в болотный комбез с яркими вставками на рукавах и штанинах, я заметил ещё на подлёте. Не утерпела Лерка, заранее на посадочный «пятак» вышла.

— Привет, Лер! — помахал я рукой непривычно хмурой девушке.

Давненько, кстати, я её такой не видел. Обычно гружёная, но исключительно из-за работы — ответственность у технолога пищевых производств серьёзная, в случае про… кхм, промаха можно огрести вплоть до тюремного заключения, а в особо тяжёлых случаях и до смертной казни… если особо постараться и травануть сотню-другую клиентов. Но эта психологическая усталость очень быстро проходила, в том числе и моими стараниями. А здесь и сейчас явно другой уровень беспокойства. И если до этого момента я склонялся к версии «дед с корешами просто забухал до полного отрыва от реальности», то тут и меня проняло.