Водоворот чужих желаний
Шрифт:
— А кто убил? — Илюшин присел рядом с ней на корточки. — Зинаида Яковлевна, кто убил Алису? И как вы остались живы? Кстати, вас по-прежнему зовут Зинаидой Яковлевной?
Она бросила на него взгляд, в котором страх смешался с ненавистью, и Макар не выдержал.
— Или вы рассказываете мне, как было дело, — сухо сказал он. — Либо я сдаю вас милиции. Пойдете соучастницей преступления.
Он не очень верил в то, что слова о соучастии подействуют. Но оказался не прав.
— Нет… не было никакого соучастия, — выдавила Белова сиплым голосом. —
— Кого вы боялись?
— Их… Всех троих. С них бы сталось. Они с детства…
— Кого?!
Белова перевела взгляд Макару за спину, лицо ее исказилось, и она начала медленно заваливаться на бок. Губы ее посинели, руки судорожно дергались, пытаясь найти что-то рядом…
— Где лекарство? — быстро спросил Илюшин, наклоняясь к ней, но Белова уже ничего не могла ответить.
Быстро обхлопав ее карманы и убедившись, что никакого лекарства в них нет, Илюшин выхватил телефон и набрал номер «Скорой помощи».
— У нее сердечный приступ, — сообщил Макар, вернувшись из больницы, куда увезли Белову.
Бабкин нахмурился, покачал головой.
— И она ни при чем, — добавил Илюшин.
— Почему ты так решил?
— Она всех панически боится. А больше всего — тех, кто убил Алису.
— Подожди… Ты говорил, что все участники банды погибли.
— Вот то-то и странно. Я не успел ничего узнать у Беловой, но одно очевидно: она знала нападавших. Сказала, что с них бы сталось, потому что они с детства… А что с детства, сказать не успела. Понимаешь?
Сергей кивнул:
— Это могло бы объяснить, почему ее оставили в живых. Она знала убийц, и по какой-то причине те ее пощадили.
Он походил по комнате, раздумывая, затем повернулся к Илюшину, сидевшему с непривычно серьезным выражением лица.
— Надо поднимать архивные материалы по той банде, — сказал он. — И узнавать, где жила и чем занималась Белова. Этим я займусь. Извини, Макар, тебе придется пока ждать результатов — это будет не скоро.
Илюшин помолчал, поднял на Сергея серые глаза.
— Спасибо, Серег. Я тебе очень благодарен. Чем я могу помочь?
«Ты можешь стать прежним довольно вредным Макаром, — мысленно ответил Бабкин. — Говорить мне «мой неторопливый друг» и всячески подчеркивать свое превосходство. Мне, оказывается, легче иметь дело с таким Илюшиным, чем с тем, который сидит сейчас передо мной и проживает заново то, что случилось пятнадцать лет назад».
— Ты можешь вспомнить все, что знаешь о Беловой, — вслух сказал он. — Это пригодится при поисках.
Получив в конце месяца зарплату и произведя нехитрые подсчеты, Катя почувствовала себя человеком, сражающимся со снежной бурей. Как будто мигом закрутило, завыло, темнотой заволокло небо, а она попыталась поставить перед метелью нехитрую преграду. Скажем, фанерку. И спрятаться за ней в надежде, что все обойдется.
«Лучше бы голову сунула в песок, как страус, — зло говорила себе Катя, плетясь очередным промозглым московским утром на работу. — Господи, что же придумать?»
Придумать что-то было необходимо, потому что денег, заработанных ею, еле-еле хватало на еду. Расписав вместе со свекровью предстоящие расходы, Катя ужаснулась: сколько же ей надо зарабатывать, чтобы обеспечить им жизнь? Мысль о том, что молодая девушка вряд ли может с первого месяца работы получать достаточно, чтобы прокормить, кроме себя, своего мужа и его родственников, не пришла ей в голову.
Седа предложила сэкономить на еде и покупать быстрорастворимые супы и каши, но Катя покачала головой: тогда спустя короткое время к их тратам добавится дополнительная — на врача. К тому же Артур — мужчина, ему нужно мясо. А еще они должны платить за электричество, купить ей, Кате, обувь, приобрести проездной… Как же люди выживают на такую зарплату?
— Тебе нужно найти другую работу. — Седа решала проблему просто. — И не транжирить деньги на орехи. Мы, в отличие от тебя, изюм с курагой не едим!
Катя потеряла дар речи. Дело было в том, что ей пришлось придумать, чем перекусывать на работе, чтобы к концу дня не терять сознание от усталости и голода. Обед в кафе по понятным причинам отпадал. Пару раз она пыталась покупать беляши у торговок, но после того, как ее чуть не стошнило от мерзкого запаха и вкуса жирного теста, с которого на пальцы стекало масло, отказалась от этой затеи. В конце концов Катя приспособилась: купила на развес орешки и сухофрукты, разделила на семь порций, разложила по пакетикам. Один пакетик, из которого она таскала свои беличьи припасы в течение дня, позволял ей не чувствовать себя голодной. Катя очень радовалась своей идее и пару дней назад рассказала об этом мужу. Получается, Седа слышала их разговор.
— И чем же ты мне предлагаешь обедать? — спросила наконец Катя.
— Ты можешь брать с собой суп. Купи термос, вот и все.
Стряпню Седы Катя терпеть не могла, а перспектива самой варить суп, придя с работы, ее не прельщала. Представив же себя, сидящей на мокрой скамейке и хлебающей пластиковой ложкой суп из термоса, она засмеялась. Сестра мужа вскочила и быстро вышла из комнаты, хлопнув дверью.
Утром Катя брела к метро, размышляя, где еще можно заработать денег. При ее графике работы получалось, что больше негде.
— Антуанетта, не ходи туда, малышка, — услышала она и обернулась. — Там грязно, девочка моя.
В трех шагах от Кати бегала малюсенькая собачка, похожая на ожившую игрушку. Тельце ее укутывал малиновый комбинезон, волосики на голове были собраны в хвостик и перехвачены малиновой же резинкой. Лапки у собачонки дрожали, она нервно водила мордочкой и принюхивалась.
— Ах ты маленькая! — восхитилась Катя, присев на корточки возле игрушечного зверька. — Замерзла?
К собачке семенил такой же маленький и аккуратный старичок. Голова у него была вытянутая, как яйцо, и совершенно лысая. «И не холодно ему без шапки в такую погоду?» — подумала Катя.