Водоворот
Шрифт:
А сзади расширяющийся фронтир нагоняла порода законов куда более древних, чем закон Мура [7] .
Все дело в паттерне. Не в выборе строительных материалов. Жизнь — это информация, сформированная естественным отбором. Углерод лишь мода, нуклеиновые кислоты — необязательные аксессуары. Всю работу могут выполнить и электроны, если их правильно закодировать.
Все вокруг лишь Паттерн.
А потому вирусы родили фильтры; фильтры родили полиморфных контрагентов; полиморфные контрагенты родили гонку вооружений. И это не говоря уже о «червях», ботах и специализированных автономных инфоищейках, которые были так необходимы
7
[Закон Мура — эмпирическое наблюдение, сделанное сооснователем корпорации «Интел» в 1969 году, о том, что количество транзисторов, размещающихся на кристалле интегральной схемы, удваивается примерно каждые два года. Более популярная трактовка закона связана с прогнозом Дэвида Хауса из корпорации «Интел» о том, что производительность процессоров в будущем будет удваиваться каждые 18 месяцев.]
Вот только естественный отбор чреват одной проблемой: он все меняет.
А в сети он все меняет очень быстро.
К тому времени, как Ахилл Дежарден стал «правонарушителем», термин «луковица» почти не употреблялся. Один-единственный взгляд внутрь мог объяснить, почему. Если б вы смогли понаблюдать за беспрестанным совокуплением, хищничеством и видообразованием, не получив мощный эпилептический припадок из-за быстроты изменений, то поняли бы, что для такого подходит лишь одно слово: «Водоворот».
Разумеется, люди до сих пор в него заходили. А что им оставалось делать? Центральная нервная система цивилизации уже больше века существовала внутри гордиева узла. Никто не стал бы выдергивать розетку из-за каких-то остриц.
* * *
Теперь некоторые из изначальных сигналов тревоги тащились через Водоворот с кишками, выпущенными наружу. Естественно, местная фауна уловила запах. Дежарден присвистнул сквозь зубы.
— Ты это видишь, Элис?
— Угу.
Когда-то давным-давно — то ли пять, то ли десять минут назад — нечто налетело на один из сигналов. Попыталось выкрасть информацию, проехаться на чужом горбу или просто захватить память, которую использовала программа. Неважно. Скорее всего, оно облажалось, пытаясь сымитировать код отключения, но в процессе сделало жертву слепой к любым сигналам, как разрешенным, так и всем остальным. Возможно, этим повреждения не ограничились.
Несчастный, изувеченный сигнал — раненый, одинокий, без всякой надежды на отклик, — натыкаясь на все подряд, плыл через Водоворот, все еще стремясь к своей цели. Эта часть программы по-прежнему работала. На первом же узле он воспроизвел себя вместе со всеми ранами и прочим барахлом. Первичные контакты, вторичные, третичные — каждый узел становился коленом в геометрической прогрессии воспроизведения.
К тому времени в окрестностях бродили тысячи мелких попрошаек, из сирен превратившихся в наживку. Проходя через каждый узел, они трезвонили, приглашая на обед всех встречных и поперечных: «порченые!», «беззащитные!», «файловое мясо!». Они будили каждого дремлющего паразита и хищника на расстоянии копирования,
Сами по себе сигналы мало что значили. Они с самого начала были следствием ошибки, возникли из-за раздутой сверх меры описки. Но в узлах сидели миллионы других файлов, здоровых, полезных, и хотя они имели обычную встроенную защиту — в современном мире ничто не отправлялось в Водоворот без должной брони, — но многие ли смогут выдержать миллиарды различных атак от миллиарда голодных хищников, приплывших на аромат свежей крови?
— Элис, думаю, мне придется закрыть несколько узлов.
— Уже работаю над этим, — ответила она. — Разослала предупреждения. При условии, что те пробьются и их не порвут на куски, сигналы должны проникнуть внутрь через семьдесят секунд.
На схеме конус, окруженный клубящейся стаей акул, червем прокладывал путь к ядру.
Даже в лучшем случае без ущерба не обойдется — черт, некоторые вирусы как раз и специализировались на заражении файлов во время архивирования, — но оставалась надежда, что большая часть важной информации инкапсулируется к тому времени, как Ахилл рванет рубильник. Конечно, это не значило, что тысячи пользователей не обрушат не него проклятия, когда их сессии пойдут прахом.
— Твою же мать, — почти неслышно прошептала Джовелланос. — Кайфолом, отбой.
Дежарден переключился на низкое разрешение. Теперь он видел чуть ли не одну шестую Водоворота, сумятицу раскаленной логики, скрученную в три измерения.
На горизонте появился циклон. Он смерчем несся по дисплею со скоростью шестьдесят восемь узлов в секунду. Пузырь Цинциннати находился прямо у него на пути.
* * *
Буря, родившаяся из льда и воздуха. Буря, сконструированная из чистой информации. Если отбросить поверхностные детали, разве есть между ними хоть какая-то значимая разница?
По крайней мере одна. В Водовороте метеосистема могла пронестись по всему земному шару за четырнадцать минут.
Циклон начинается почти так же, как снаружи: зоны высокого давления, зоны низкого давления, столкновение. Несколько миллионов человек логинятся на узел, слишком загруженный, чтобы всех обслужить; или рой файловых пакетов, шаг за шагом вынюхивающих дорогу к мириадам целей, по воле случая оказался на слишком малом количестве серверов за раз. Часть вселенной останавливается намертво; все вокруг нее ползет со скрежетом.
Проходит слух: в соседнем пакете, узле 5213, — настоящий зверинец. Лучше идти через 5611, так намного быстрее. Тем временем рассерженная орда застрявших пользователей с омерзением выходит из сети. 5213 очищается, как озеро Восток.
5611, с другой стороны, неожиданно забивается насмерть. Эпицентр пробки смещается на 488 узлов влево, а буря поднимается и начинает движение.
Вот этот конкретный шторм собирался обрубить связь между Ахиллом и пузырем Цинциннати. И намеревался привести свой план в исполнение, согласно тактической раскладке, меньше чем через десять секунд.
Дежардену стало трудно дышать:
— Элис.
— Пятьдесят секунд, — отрапортовала та. — Восемьдесят процентов заискрят через пятьдесят…
«Вырубить узлы. Накормить рой. Или. Или».
— Сорок восемь… Сорок семь…
«Изоляция. Заражение. Или. Или».
Очевидный выбор. Ему не требовался даже Трип Вины, чтобы принять решение.
— Я не могу ждать, — сказал он.
Дежарден положил руки на пульт управления. Пальцами вбил команды, движением глаз очертил границы. Машины оценили его желание, заявили обязательный протест — «Ты же шутишь, а? Ты в этом уверен?» — а потом передали приказ по цепочке вниз.