Воды Леты
Шрифт:
«Скоро и вправду все закончится, — мысленно отозвался Северин. — Ты только разбуди меня, Альбина, а я уж на месте сориентируюсь».
Орбитальная станция не тюрьма, и если захотеть с неё бежать, то сделать это довольно просто. Для этого надо всего лишь… Марк с огромным трудом сглотнул горький комок… Надо быть навархом триремы, самой «Северой» — хитрой и ловкой, если уж на то пошло.
«Antonia Lucio salutem.
Мой
Если верить фактам, мое предприятие имело полный успех. Однако червь сомнения отравляет мой триумф. Объект 18а показал великолепные результаты, да, однако случилось это раньше, чем я рассчитывала. У меня нет причин не доверять своим способностям, но все же… Меня торопили, Луций, даже давили на меня. И чувство, будто я что-то упускаю, некую мелочь, неизвестное, вкравшееся в уравнение — это чувство не оставляет меня даже теперь, когда объект вышел из вирт-комы полностью готовым к следующему этапу. Как раз сейчас, за моей спиной, техники завершают процедуру его реабилитации, и если все пройдет удачно, уже через несколько часов…»
Луций Антоний, психокорректор станции Цикута Вироза, закрыл файл и свернул вирт-планшет. Посланец претора с Альбы Новы вежливо отпил микроскопический глоток чая, ожидая, пока Антоний дочитает.
— Письмо осталось незаконченным, — наконец произнес психокорректор. — Полагаю, именно взрыв в лаборатории послужил тому причиной.
— Именно, — кивнул патриций. — Как ты понимаешь, Цикутин, мы вынуждены требовать от тебя уничтожить все письма Антонии Альбины, адресованные тебе. Достойная Антония просила претора Эмилия быть своего рода своим душеприказчиком и проследить, чтобы материалы по известному тебе проекту были переданы в твои руки, однако…
— Я понял, — кивнул Антоний, и в самом деле прекрасно понимая, кто стоит за этим «мы». Проект «Лета» всегда оставался государственной тайной, однако после гибели Альбины гриф «совершенно секретно» сменялся на «перед прочтением застрелиться». Дело всей ее жизни направлялось не в архив
— Претора обрадует твоя понятливость, Цикутин. Он надеется так же, что ты посвятишь свои исследования… иным направлениям науки. Проект «Лета» закрыт навсегда.
— Не представляю, о чем ты, господин. Первый раз слышу это название, — пожал плечами Луций. — Кстати… позволь узнать, как погибла Антония Альбина?
— Несчастный случай, — отрезал собеседник. — Весь лабораторный комплекс обратился в прах. Выживших не было. Груда оплавленного металла, источающая радиацию, как после хорошей бомбежки. Восстановлении Альбы Новы обойдется нам недешево, однако тебя это волновать не должно.
Антоний снова пожал плечами. Всегда полезно знать официальную версию.
— А заключение комиссии по инциденту с «Северой»?
— Критическая ошибка в расчете курса, — отчеканил патриций. — Увы, такое до сих пор случается. Трирема «Севера» погибла по вине экипажа, однако из Северинов не осталось никого, кто мог бы предстать перед судом. Человеческий фактор, Луций Антоний. К несчастью, его пока никто не отменял. Errare humanum est…
— Sed stultum est in errore perseverare [2] , — подхватил Цикутин.
«Лучшей эпитафии для Антонии Альбины не придумал бы никто, — подумал он. — И лучшего предупреждения для меня».
2
Человеку свойственно ошибаться, а глупцу — настаивать на ошибке (лат.).
Луций Антоний Цикутин без возражений отдал посланцу претора требуемое: все материалы наставницы, все ее личные письма и заметки, а потом с облегчением пронаблюдал, как тот навсегда стирает эти данные. Проект «Лета» канул в Лету вместе Антонией Альбиной, триремой «Севера», ее злосчастным экипажем и навархом. А из загробного мира, хвала богам, еще никто не возвращался.