Воды спят
Шрифт:
Теперь мы здесь, и другого пути у нас нет, только вперед. Я вытерла слезы.
– У нас нет времени на разговоры. Наши припасы крайне ограниченны. Давайте погрузим его на…
– Мы предпочитаем оставить его в том же положении, – прервал меня дядюшка Дой, – и на том же месте – до тех пор, пока у нас не появится возможность проводить его как положено.
– Когда это еще…
– Что?
– Я видела не слишком много мертвых нюень бао после осады Джайкура. У вас, конечно, прекрасные похоронные ритуалы, но я не раз была свидетельницей того, что вы нарушаете их. Некоторых хоронили в горах, как гунни. Одного
– Похороны должны соответствовать и человеку, и ситуации, – объяснил Дой. – Решающим является не то, что сделают с телом. Все церемониалы предназначены облегчить душе переход в ее новое состояние. Они – вот что по-настоящему существенно. Если они не соблюдены, дух умершего может быть обречен скитаться по земле.
– Как призрак? Или как сноходец?
Доя, казалось, испугал мой вопрос.
– Что? Как призрак? Нет, просто как не знающий покоя дух, который хочет завершить все, что не успел в своей земной жизни. Но сделать этого он не может, поэтому просто скитается, как неприкаянный.
Хотя по понятиям ведны призраки – это злые духи, проклятые Самим Богом и обреченные на вечные скитания, я не собиралась ни в чем разубеждать Доя.
– Ну, так оставим его здесь. Вы будете стоять рядом, пока все пройдут мимо? Хотите удостовериться, что никто ненароком не заденет его?
Бадья положил Дака на краю дороги, чтобы те, кто придут после, не потревожили его.
– Отчего он умер? – спросил Лебедь.
И тут же вскрикнул – белая ворона снова клюнула его в ухо.
Все повернулись и уставились на Лебедя.
– Что ты имеешь в виду? – спросила я.
– Послушай, если бы до Дака добралась Тень и кто-то попытался вытащить его, он тоже лежал бы здесь, рядом с ним. Правильно? Значит, Дак умер как-то иначе, еще раньше… – Чувствовалось, что мысли лихорадочно крутятся у него в голове.
– Это сделала Душелов! – сказала ворона. Точнее, прокаркала, но слова можно было разобрать. – Карр! Карр! Это сделала Душелов!
Нюень бао угрожающе придвинулись к Лебедю.
– Это сделала Душелов, – напомнила я им. – Вероятно, с помощью какой-нибудь колдовской ловушки. К тому времени, когда Дак добрался до этого места, она на десять миль опережала всех. Она была верхом, вспомните. Скорее всего, как я представляю себе Дака, он заметил эту ловушку в тот момент, когда Бадья споткнулся о нее, и прыгнул, чтобы спасти его.
– Если бы Протектор не освободилась, она не смогла бы установить эту проклятую ловушку, которая убила Дака, – зловещим тоном заявила Гота.
Ее таглиосский был сейчас лучше, чем когда-либо. И гнев, пылающий в ее глазах, убедил меня в том, что это не было случайностью.
– Суен Дин Дак был вторым двоюродным братом моего отца, – прошептала Сари.
– Люди, люди, мы уже проходили через это, – сказала я. – Забыть то, что сделал Лозан Лебедь, невозможно. Другое дело – простить его, вспомнив, в каких обстоятельствах он находился. Неужели кто-то из вас всерьез полагает, что, оказавшись с Протектором один на один, повел бы себя лучше? Нет таких? И все же, мне кажется, в глубине души некоторые думают именно так. – Большинство нюень бао не страдали недостатком самоуверенности. – Это – вызов всем вам. Докажите, что можете достойно ответить на него. Врата Теней позволили вам уйти, но Душелов уже в пути. Она покалечена. Сражайтесь с ней, кто вам мешает? – Я помолчала. – Что? Нет желающих? Тогда отвяжитесь от Лебедя.
Белая ворона разразилась насмешливым карканьем.
Судя по выражению лиц, некоторые призадумались над моими словами, но только не Гота. Гота ни разу в своей жизни не ошибалась – за исключением того единственного случая, когда она подумала, что, возможно, ошиблась.
Лебедю все было как с гуся вода. Точно так, как это происходило годами. У него была самая требовательная учительница на свете, и она отлично его натаскала.
– Ты сказала, что нам не следует задерживаться, Дрема, – заметил он. – Если будем и дальше разговоры разговаривать, то, я полагаю, всем нам придется стать вегетарианцами.
– Бери Ключ, Тобо. Спасибо тебе, Сари.
Она подошла к Готе.
– Матушка, оставайся с Тобо. Не позволяй ему обгонять тебя.
Кы Гота проворчала что-то себе под нос и, отвернувшись от нас, заковыляла к Тобо. Довольно быстро, надо сказать, так что невольно закрадывалась мысль, что, может быть, все ее ковыляние – просто притворство. Она нагнала парня и для опоры вцепилась в его рубашку. Пока они удалялись, язык старухи молотил, не переставая. Я не игрок по натуре, но, тем не менее, была готова поставить на кон что угодно – она выплескивает на него все, что думает о нас, предателях.
– Кы Гота, похоже, снова в форме, – заметила я.
Никто из нюень бао радости по этому поводу не выказал.
Спустя милю мы наткнулись на останки животных – первых, которые нам до сих пор попались. Сваленные в кучу, кости и клочья сухой плоти настолько спеклись в единое целое, что не представлялось возможным понять, сколько здесь животных и зачем они собрались все вместе, то ли на жизнь, то ли на смерть. Складывалось впечатление, что вся эта жуткая масса медленно оседает на поверхность Равнины. Еще с десяток лет и от нее ничего не останется.
79
С наступлением ночи вернулись эти мерзкие сноходцы. На этот раз они действовали более энергично. Дождь вернулся тоже и тоже действовал более энергично, призвав себе на помощь молнию и гром, который грохотал так сильно, что мешал спать. Казалось, холодная дождевая вода стекается исклютительно внутрь круга, где мы разбили лагерь. Странно, конечно, ведь каменная поверхность с виду наклона не имела. Но факт. Животные напились от пуза. И люди тоже. Речник и Ранмаст проследили, чтобы все наполнили доверху мехи для воды и фляги. И как только кто-то подал голос, возблагодарив нашу удачу, начали падать первые снежинки.
Я все же ухитрилась заснуть, но особого удовольствия от этого не получила. То, что творилось вокруг, затрагивало и призрачный мир, вторгаясь в мои сны. Потом дочка Икбала решила, что сейчас самое подходящее время плакать всю ночь напролет. Она разбудила пса, который принялся выть. Или, может быть, это он ее разбудил.
Тени так и кишели у края защитного поля. Сейчас они больше интересовались пришельцами – то есть нами, – чем во времена Мургена. Он сам в разговоре со мной отметил это обстоятельство.