Водяная пустыня
Шрифт:
Первый день путешествия прошел благополучно: не случилось ничего неприятного.
Галатея делала около трех миль в час. До Гран-Пара предстояло пройти около тысячи миль. Следовательно, в первый же день они уже имели возможность высчитать, как долго продлится их путешествие.
В сущности, если бы они были уверены, что галатея и дальше будет продвигаться со скоростью три мили в час и делать таким образом по семьдесят две мили в сутки, положение их вовсе нельзя было бы назвать печальным. Они могли бы добраться до места назначения дней через двенадцать, — сущая безделица!
Но они знали, что Солимоес течет очень медленно, знали,
Отчаливая от пристани в Коари, Треванио вовсе не предполагал идти с наличным экипажем или, вернее, без всякого экипажа до Пара. Дорогой им придется проезжать мимо таких довольно больших поселений, как, например, Бара при устье Рио-Негро, Обидор, Сантарем и некоторых других, где, по всей вероятности, можно будет нанять тапюйосов и заменить ими только что отпущенный экипаж.
Но, чтобы добраться даже до ближайшего из этих поселений, необходимо безостановочно плыть несколько дней, делая к тому же возможно более длинные переезды в течение суток.
Бывший золотопромышленник не виделся с братом годы и теперь, естественно, желал как можно скорее обнять его. Путешествие и так тянулось уже несколько месяцев, а когда, наконец, он видел себя уже у цели, рассчитывая, что самая трудная и опасная часть пути уже пройдена, явилось новое и совершенно неожиданное препятствие. Если неудачи будут преследовать их и дальше, кто знает, когда и как доберется он с детьми до Пара.
В первую ночь после своего отъезда из Коари Треванио дал свое согласие на то, чтобы подъехать к берегу и привязать там галатею к одному из береговых кустов.
Во вторую ночь он не пожелал последовать этому благоразумному совету и решил, несмотря на все доводы, продолжать путешествие.
Ночь выдалась светлая. Луна ярко сияла с безоблачных небес, отражаясь в тихих водах Солимоеса. Ветер, казалось, стих совершенно. Треванио решил воспользоваться благоприятной погодой и дать полный отдых гребцам, которые сильно устали после дневной работы, и не ставить парусов. Как ни медленно течение, но оно все-таки будет подвигать галатею мили на две в час, а это за ночь составит миль двадцать или тридцать. Было бы крайне неблагоразумно не воспользоваться таким благоприятным случаем.
Мэндруку пытался отговорить своего хозяина от этого. Но, к сожалению, его не послушались, может быть, отчасти потому, что не поняли, и галатея тихо стала продвигаться вперед.
Да и чего собственно было бояться? Луна так ярко сияла с безоблачных небес, что даже и при ее бледном свете было видно, что галатея идет по широкому руслу Солимоеса, а не по боковому каналу, образовавшемуся вследствие разлива. Держаться именно середины реки сумеет даже Том, когда придет его очередь стоять у руля, а первую половину ночи будет править сам владелец. Как сказано, так и сделано. Отстояв свою вахту, Треванио передал руль Тому, а сам вместе с детьми отправился на отдых под защиту тольдо. Мозэ и мэндруку, — последний не совсем охотно, — последовали примеру господ и направились в трюм. Птицы и обезьяны примостились как можно удобнее и тоже угомонились вместе с людьми. На галатее была полная тишина, нарушавшаяся только легким шумом воды, которую рассекала медленно продвигавшаяся вперед лодка.
Том не мог считаться опытным и надежным рулевым, но, прежде чем доверить ему управление галатеей, Треванио прочел вновь пожалованному в рулевые целую лекцию и объяснил не только способ управления рулем, но и направление, которого следовало держаться. И Том старался как можно лучше исполнить возложенное на него поручение. Внимательно смотрел он вперед и то и дело поворачивал руль, чтобы держаться середины реки, как приказал ему хозяин Треванио.
Но вот галатея подошла к месту, где река разветвлялась, образуя два рукава.
Куда повернуть: направо или налево? Где настоящее русло? Вот вопросы, которые задавал себе рулевой галатеи.
Сначала у него промелькнула мысль разбудить хозяина и посоветоваться с ним; но, посмотрев внимательно на оба рукава, он решил, что идти надо по тому, который шире, тем более, что и течением лодку влекло туда же.
Том выпустил руль, и галатея, повернув направо, быстро направилась к более широкому рукаву и через десять минут настолько углубилась в него, что другого рукава не стало уже видно с палубы.
Но рулевой был так уверен, что следует верной дорогой, что не придал этому обстоятельству особенного значения. Когда галатея вошла в широкий рукав, он снова взялся за руль и направил судно на середину канала, чтобы не потерпеть крушения где-нибудь около берега.
А этого следовало очень и очень бояться. Вид берегов изменился до неузнаваемости. Вместо однообразно ровной низменной полосы по обе стороны виднелись какие-то заливы, бухты; кое-где за узкой полосой земли виднелось дальше опять широкое водное пространство, сообщавшееся с каналом, по которому плыла галатея, только узким проливом. Но вот берега отошли еще дальше, наконец их не стало видно. Река расширилась и вправо и влево; там, где должны были бы находиться берега, виднелись какие-то темные массы, более похожие на купы затопленных в воде деревьев, чем на клочки твердой земли, — целые леса, залитые водой, которая покрывала собой весь видимый горизонт.
По мере того как галатея продолжала свой путь, первоначальное опасение Тома все больше и больше переходило в уверенность. Он уже и сам прекрасно понимал, что судно идет не по Солимоесу, как плыло оно последние два дня, между двумя берегами твердой земли, а по большому водному пространству, границей которого, если только ему не изменяют глаза, служит один бесконечный затопленный лес.
Том, впрочем, старался себя успокоить насколько возможно, придумывая подходящее объяснение странному феномену.
Наконец он остановился на мысли, что может быть галатея находится все-таки еще в Солимоесе, но только здесь берега реки, как он это видел уже не раз раньше на других реках, затоплены водою вследствие периодического разлива.
И только когда водяное пространство, по которому все так же быстро скользила галатея, начало сужаться, превращаясь как бы в канал, кативший свои воды между двумя рядами деревьев, Том испугался, что сделал серьезную ошибку, направив судно по широкому рукаву. Подозрение его наконец перешло в убеждение, когда галатея дошла до такого пункта, где достаточно было протянуть весло, чтобы достать до ближайших ветвей, поднимавшихся над водой. Нет сомнения, он ошибся. Галатея шла не по Солимоесу, который теперь, наверное, где-нибудь далеко в стороне.