Военно-морские рассказы
Шрифт:
"Целеуказание принято. Цель наблюдаю!" Командир БЧ-2 докладывает командиру на ходовой пост:
"К стрельбе готов!" Командир командует: "Залп!"... Следует залп. Все выбегают на правый борт, смотрят на "Хрущева". А там абсолютная тишина! И только жирные бакланы мирно парят над "осушкой"! Командир дает команду на второй залп. И снова следует залп. И снова безмятежная тишина в районе злополучного судна.
И вдруг как гром с неба доклад сигнальщика: "Вижу! Вижу!... Разрывы снарядов в районе рыболовецкого сейнера, на 100 градусов правее от района стрельбы!"
Снаряды легли в 50 кабельтовых от норвежского рыболовецкого сейнера, мирно ловившего рыбу в этом районе. С малого противолодочного корабля (МПК), закрывавшего район стрельбы и находившегося невдалеке от этого сейнера, хорошо были видны разрывы снарядов по борту иностранного судна. Но на самом судне, как видно, не ожидали такой прыти от русских военных и канонада осталась незамеченной.
А в это время на противолодочном корабле все явно были в шоке. Обстрелять иностранное мирное судно - это вам не шутки! Тут и до международного скандала недалеко. Но затишье продолжалось недолго. Его прервал все тот же командир артиллерийской батареи старший лейтенант Акулич. В абсолютной тишине, вынужденно нелепом радиомолчании вдруг раздался бодрый доклад комбата по громкоговорящей связи:
"Товарищ, командир! Цель наблюдаю. Недолет 200. Корректура введена. Прошу добро на поражение!..."
– Что!? Как!?
– захрипел командир и спустя мгновение что есть мочи завопил, - Дробь! Дро-о-бь! Не наблюдать!...
Завопил с такой силой, что даже бакланы в районе "Хрущева" сорвались с насиженных мест и полетели куда-то в сторону берега, подальше от непредсказуемых военных моряков.
Любовь к морю
О любви к морю так много и красиво сказано - дух захватывает! Голубые просторы, белоснежные чайки, ласковый прибой... А вы в переполненном испражнениями корабельном гальюне во время шторма, извините, "ихтиандра" не вызывали? А обедать, даже в 5-бальный шторм, в кают-компании не пробовали?... И "собаку" (ночную вахту с 4 до 8 часов утра) не стояли? Ну тогда нам трудно будет с вами в разговоре о море найти общий язык. Вас явно на романтику потянет, а настоящим морякам романтика несвойственна. А если и возникает, то и то с налетом иронии. Какие к черту красоты в беспросветной череде вахт и изнурительных корабельных работ. Откуда взяться очарованию океаном и наслаждению прохладным морским бризом в 70-градусной "парилке" котельного отделения. Мечтают о море лишь дилетанты, профессионалы воспринимают его как неотвратимую неизбежность.
Недавно в Гидрометцентре Северного Флота произошел забавный и, надо сказать, весьма поучительный случай. Старший лейтенант Непогодин Николай на строевом смотре ГЦМ (гидрометцентра) решил заявить своему начальнику капитану 1 ранга Прямоносову жалобу... На что бы вы думали? Ни за что не догадаетесь!... На "дефицит романтики" в береговой службе! Это же надо было такое придумать! Те кто с десяток лет прослужил на кораблях, меня сразу поймут. И долго, долго будут смеяться. А что лейтенант, который море только на картинке видел? Для него Кольский залив, открывающийся взору в мутные окна Гидрометцентра, и впрямь не дает полную картину флотской службы. Бывает, долетают до его уха где-нибудь в курилке или в компании бывалых друзей магические словечки типа: "сбор-поход", "аврал", "противолодочный зигзаг", или еще того круче: "лидирование", противодействие подводной лодке", "морской бой с противником", "отработка Л-3". И тогда у лейтенанта и рождаются в голове странные, неподдающиеся никаким объяснениям желания.
А, впрочем, может и не было у старшего лейтенанта Непогодина на строевом смотре никаких желаний относительно улучшения своей службы. Просто настроение было игривое, вот и решил, мягко говоря, повыделываться. "Мало, говорит, - романтики в береговой службе". А командир возьми ему да и скажи с полной серьезностью:
– Ну что ж, Непогодин, мы учтем ваше желание!
И поворачиваясь к начальнику строевой части капитану 3 ранга Иванову, регистрировавшему замечания и пожелания военнослужащих, добавил:
– Ну вот, Иван Петрович, а вы говорите у нас нет желающих служить на кораблях! Готовьте приказ о перемещении Непогодина командиром гидрометерологической группы на ТАВКР "Кузнецов"...
И тут лейтенант понял, что дошутился. Вся его безоблачная служба промчалась за одно мгновенье перед глазами, и какая-то черная туча, надвигающаяся с моря, помутила рассудок. Откуда ему было знать, что командир тоже любил пошутить. А он то, в отличие от Непогодина, хорошо знал специфику флотской службы. Раньше, прежде чем попасть на берег, офицеры успевали не год и не два послужить на кораблях.
Говорят, что лейтенант долго еще бегал по разного рода канцеляриям в поисках документов о его переводе на корабль. Друзья-товарищи Непогодина при каждой встрече с ним теперь подшучивали:
– Ну, Коля, служить тебе на Флагмане Отечественного флота.
Или с удивлением вопрошали:
– Николай, ты еще не на "Кузнецове"?
Иные, бывалые, попросту стращали:
– Слушай, знаешь сколько на этом "крокодиле" помещений? Более тысячи. А пока зачеты на допуск к дежурству по кораблю старпому не сдашь - не видать тебе схода, как своих ушей!
Непогодин не находил себе места. И только на 100 % убедившись, что документов на его перевод нет, что командир действительно пошутил окончательно успокоился.
Больше он о море не мечтал. Более того, с некоторых пор любое напоминание о нем в Николае вызывало легкую тошноту и слабость. Вот и вся любовь, как говорится.
Морской каравай
Большой противолодочный корабль вышел в море на минные постановки, по плану - ровно на сутки.
Успешно выполнив учебно-боевую задачу, моряки запросили "добро" идти в базу. А им в ответ приказ:
"Заступить в охранение района, так как дежурный тральщик сломался, а заменить его некем!" Приказ есть приказ - его положено выполнять. Через три дня на корабле закончился запас хлеба, еще через день - запас пресной воды. Воду доблестные механики, запустив опреснительную установку, "наварили". Настал черед и снабженцев осуществить адекватные действия.
Вызывает командир к себе главного снабженца - помощника командира по снабжению - и говорит ему:
– А ну-ка, испеки мне, пом, пробный каравай. Да побольше! Да порумяней!
– Есть!
– отвечает помощник, а сам затылок чешет.
– Чего ты "репу" чешешь?
– спрашивает у него командир.
– А как его печь, я это никогда не делал?
– Все, помощник, когда - то приходится делать впервые. Иди, пока я не приказал команде съесть тебя самого. Надо было брать запас хлеба не на трое суток.
– Ну я же не думал...
– Вот именно! А, надо думать помощник. Причем головой! Действуй! Подвел итог командир.
Хлеб не пекли на корабле со дня ходовых испытаний, как говорят в таких случаях: "со времен Нерона".