Военно-морские рассказы
Шрифт:
Тестомесильный агрегат и хлебопекарная печь покрылись "метровым" слоем пыли. Но, как ни странно, после небольших подготовительных работ и агрегат, и печь запустились, и выдали чуть ли не заводские, рабочие параметры! Дело оставалось за тестом. Снабженцы колдовали над ним всю ночь. Но оно почему-то так и не взошло. Каравай лепили сразу три матроса одновременно. Тесто удивительным образом напоминало сырую резину: так же липло к рукам и упорно не хотело принимать форму каравая. С горем пополам каравай слепили, огромный: два метра в диаметре. Раскаленная до 300 градусов
Утром в 8 часов 30 минут, сразу после подъема флага, командир назначил смотр новоиспеченного хлеба. На ГКП по этому поводу собралась целая свита, своеобразная комиссия: командир, зам, старпом, командиры боевых частей. Шел негромкий разговор. Присутствующие обречено обсуждали создавшееся положение с продовольственным обеспечением корабля. И вот какое-то оживление прошло по рядам присутствующих. Через некоторое время старпом, дежуривший у входа и первым встретивший хлебопеков, скомандовал:
– Каравай внести!
По этой команде трое вестовых из офицерской кают-компании, одетые что называются "с иголочки", внесли огромный рыжий каравай подобия хлеба... На ГКП наступила мертвенная тишина. Сквозь сомкнувшиеся ряды "зрителей" робко протиснулся к вестовым растерянный помощник командира по снабжению.
– Что это?
– спросил хриплым голосом командир у помощника.
– Морской каравай, - испуганно ответил помощник.
– Эти глыбы испорченной муки, эти, блин, каменные изваяния флотского дебелизма, вы называете благородным словом "каравай" срываясь на грубость выразился командир и заорал:
– Унести!..
Каравай пытались резать специально на этот случай острозаточенными ножами, потом начали рубить топорами и крушить кувалдами. Тщетно. В итоге на завтрак матросам выдали сухари.
Весь оставшийся день матросы весело пели в кубриках под гитару одну и ту же песню:
– Как на "помовские" именины испекли мы каравай!
Вот такой ширины! Вот такой вышины!..
Веселое получилось мероприятие! К счастью, тральщик вскоре прибыл в родную базу и необходимость в выпечке хлеба отпала.
Плавали - знаем
Трудно чем - либо удивить военного моряка. И все-то он знает, и все-то он видел. Иной раз кажется и тема уникальная и случай неординарный, а, подишь ты, военный моряк тебе все талдычит: "А-а-а, знаю. Был со мной такой случай..." И заводит очередную свою историю.
"Этих военморов, - делился как-то за кружкой пива со мной преподаватель Высших офицерских классов, - ничем не удивишь. Каждый год приезжают на классы, такое ощущение, одни аварийщики. Не успеешь им рассказать суперновый случай аварийного происшествия с какого-нибудь флота, как тут же тянется рука из зала:
– Товарищ, преподаватель! Не так это дело было.
– Как это не так - удивишься ты, свято веря в истинность данного случая.
– Да вот, не так. Я там сам был непосредственным участником!...
Ну, конечно, непосредственный участник события знает всегда больше. Известно, что всегда истинные причины случившегося пытаются если не скрыть, то хотя бы подретушировать. Переходишь к другому случаю.
Приводишь пример уже с другого флота. Но не успеешь расписать на доске в хронологическом порядке цепь событий и причины произошедшего, как из зала опять тянется рука.
– Анатолий Васильевич, - обращается очередной свидетель и где-то даже непосредственный виновный этой аварии, - я не виноват. Это командир приказал увеличить скорость ...
И все.
Весь стройный доклад, выполненный с научной точностью и строгостью, разваливается на глазах. Какие к черту оценки происшедшего с точки зрения руководящих документов, если стоит перед тобой живым упором непосредственный участник, он же виновник, он же потерпевший. Да и все рядом сидящие смотрят не на тебя, а на него, а по поводу твоих умозаключений скептически улыбаются и приговаривают.
– Не так это было.
– Все на флоте обстоит по иному.
– Здесь вам не там. Там вам не здесь.
– Официальная версия - это еще не факт.
– Плавали - знаем...
"Теперь я, - заканчивает свой печальный рассказ преподаватель в приватной беседе со мной, - всегда, прежде чем какой-либо случай подробно довести, обязательно спрашиваю:
– Очевидцы, потерпевшие, непосредственные участники этого события есть?!
И только получив отрицательный ответ, свою лекцию спокойно продолжаю:
– Знаем мы вас военморов. Все то вы знаете. Везде то побывали. Все то вы успели испортить и сломать. Научи вас попробуй чему-нибудь.
Запрещенные доклады
Чуть ли не с первых дней прихода на корабль молодого матроса командиры подразделений учат "азам" флотской мудрости, отучают от гражданской беспечности, нерасторопности и детской непосредственности. Немудрено. Каждые полгода "встает в строй" очередной призыв - и все комическое и смешное, все нелепое и глупое повторяется здесь с завидной стабильностью. Особое дело доклады подчиненных. Ведь матрос не отвечает начальнику, а докладывает! Искусству докладывать учат не только уставы. На флоте чуть ли не на каждом корабле можно найти распечатки так называемых "запрещенных докладов". "Я хотел как лучше..." "Я пришел, а Вас не было..." "Я думал Вам сказали..." "Вчера все работало..." Подобные доклады поистине составляют "флотский фольклор", являются красноречивым доказательством верности "туполобым традициям".
– Никогда, - говорит комбат своим подчиненным стоящим в строю, разбирая действия одного из матросов, - не говорите мне: "А вы же видели...я мимо вас проходил"! Зарубите себе на носу: вас много, а я один. Я командую - вы выполняете. А после того как выполните - лично докладываете. Ясно!?.
В это самое время старпом в собственной каюте воспитывает другого матроса, рассыльного по кораблю, не разбудившего его к назначенному часу, а объяснившего это "запрещенным докладом": "Не хотел Вас беспокоить".