Военное искусство Александра Великого
Шрифт:
Хотя в больших сражениях его основной ударной силой, на которую он более всего полагался, была конница гетайров, он никогда не бросал ее в битву, предварительно не убедившись, что наступление это решающее. При Гранике, воспользовавшись тактически неудачным построением персидской кавалерии, он непосредственно после ложной атаки против левого фланга персов бросился в бой, и сражение фактически завершилось еще до того, как основные силы переправились через реку. При Иссе он сдерживал атаку, пока не очистил свой правый фланг, затем во главе отряда конницы прорвал строй персидской пехоты; при Арбелах он предпринял наступление на правом фланге, выманив противника и тем самым предоставив возможность для решающего наступления конницы. Когда это произошло, он тут же перехватил инициативу и устремился в брешь, образованную в рядах персидского фронта. Время было рассчитано превосходно. Наполеон однажды сказал: «Судьба сражения – вопрос одного момента, одного решения – наступает решающий момент, наступает нравственный перелом, и самый
Принципы экономии и концентрации сил: «Искусство войны состоит в том, чтобы обеспечить себе превосходство в месте предполагаемой атаки» – Наполеон.
Эти два принципа тесно связаны между собой. Экономия сил – разумное использование резерва – является жизненно важной необходимостью. Но когда все войска сосредоточены на поле битвы, без дополнительного резерва в тылу, принцип экономии сил относится к тем войскам, которые находятся под рукой, а во времена Александра он применялся в первую очередь по отношению к коннице и легковооруженной пехоте, потому что, когда задействовалась тяжеловооруженная пехота, ею трудно было маневрировать. Одним из ярких примеров экономии сил являются действия Александра на правом фланге в сражении при Арбелах. Разумно используя свою легковооруженную конницу, посылая эскадрон за эскадроном в действие, он постепенно изматывал врага, чтобы ослабить его левый фланг и таким образом создать фатальную брешь, которая приведет к поражению врага. Другой такой пример дает сражение при Гидаспе. Поскольку слоны не позволяли осуществить наступление с помощью конницы, Александр вынужден был положиться на фалангу, чтобы прорвать вражеский фронт. Но чтобы успешно осуществить прорыв, было необходимо выманить всю индийскую конницу, чтобы она не атаковала его фалангу с фланга или с тыла. Это он и сделал, предусмотрительно сохранив силы своей собственной конницы.
Когда Клаузевиц писал, что «в решающий момент сражения надо бросить как можно больше сил» (О войне. Т. 1. С. 194), он имел перед глазами Наполеоновские войны, в которых войска были сильно рассредоточены. Однако в сражениях классического периода боевой строй редко составлял по длине более 100 шагов, и зачастую был не более длины фаланги, то есть расстояние было настолько малым, что в случае прорыва фронта фаланга просто распадалась и воины обращались в бегство. Однако, чтобы наверняка прорвать фронт, как во время Наполеоновских войн, так и теперь, необходимо было обеспечить превосходство в определенной выбранной точке: превосходство скорее в качестве, а не в количестве. Александр добивался этого за счет своей превосходной конницы гетайров, вкупе с необычным порядком построения, в результате чего его правое крыло оказалось напротив того участка фронта, который он намеревался прорвать, в то время как его центр и левый фланг, оказавшись в непосредственной близости от неприятельского центра и его правого крыла, угрожали им или удерживали их. Если бы враги попытались обойти левый фланг Александра, что можно было сделать лишь с помощью кавалерии, тогда у них оставалось бы меньше кавалерии против правого фланга Александра и враг рисковал прорывом собственного правого фланга со стороны фессалийской конницы, которая численно равнялась и качественно была не хуже, чем конница гетайров.
Единственный способ разрешения этой дилеммы был в том, чтобы перехватить инициативу и атаковать первым, как Дарий и поступил в сражении при Арбелах. Вместе с инициативой необычное построение обеспечивало концентрацию ударной силы в избранной точке и в то же время экономило силы – фактически оставляя в резерве остальную армию. Сначала прорывное наступление, затем «tout le monde a la bataille» (общая атака). Наступление предшествовало общей атаке; эта тактика была вновь использована в танковом сражении в Гамбре в 1917 г. и во многих танковых наступлениях во время Второй мировой войны.
Принцип внезапности: «Искусство войны – не более чем искусство увеличить шансы, имеющиеся в нашем распоряжении» – Наполеон.
Клаузевиц писал, что «внезапность лежит в основе всех военных операций без исключения» и является лучшим из имеющихся в распоряжении генерала средств для достижения физического или морального превосходства. «Без этого, – пишет он, – добиться преимущества в решающий момент едва ли возможно» (О войне. Т. I. С. 194). Однако что является решающим?
В любой войне ответ на этот вопрос одинаков: это воля командира, выраженная в его плане в соединении с волей солдат, которые должны осуществлять удар. Все другие решения должны быть подчинены этой конечной цели, поскольку все они – лишь подступы к ней. Следовательно, возникает вопрос: «Как наилучшим образом использовать перевес сил против врага?»
Есть два ответа на этот вопрос: сделать то, чего не может предотвратить враг, и сделать то, чего враг не ожидает. В сражениях при Гранике, Иссе и Арбелах персы стали жертвами первой из этих моделей поведения, поскольку были не готовы к конной атаке Александра; у Персидских Ворот
Как и следовало ожидать, малые войны Александра изобиловали сюрпризами, поскольку, хотя варвары привыкли к уловкам и хитростям, отсутствие у них дисциплины и подчинения командиру делало их практически беззащитными перед неожиданными решениями. Александр выманил трибаллов на бой хитростью; застал врасплох гетов стремительной переправой через Дунай; смутил Главкия армейскими учениями; захватил Пелион в ходе беспрецедентной ночной атаки; внезапно напал на спящие деревни уксиев; захватил Персеполь, зайдя с неожиданной стороны; заманил скифов в ловушку; взял скалу Согдианы, взобравшись по склону, считавшемуся неприступным; выманил на сражение ассакенов притворным отступлением; неожиданно напал на маллов, пройдя через пустыню. Где только возможно, он нападал на горцев в зимнее время, когда снег удерживал их в их селениях. Экономия сил вследствие фактора внезапности была огромной; без нее его армия очень быстро истощила бы свои ресурсы.
Лидер
В наше время сражения стали такими громоздкими, такими сложными и настолько зависимыми от резерва, что главнокомандующий не может больше вести свою армию в бой; он управляет ею из особой штаб-квартиры, которая может находиться в 100 и более милях от места сражения, а руководство людьми поручается младшему командному составу.
В битвах античности обязанности полководца и подчиненных соотносились непосредственно, и, следовательно, личное руководство полководца было очень важно. На поле битвы Александр одновременно был и думающим и сражающимся главой своей армии. В сражении он всегда увлекал людей своей личной отвагой и мужеством: на марше не было такого испытания, которое он не делил бы со всеми; во время осад он работал вместе с воинами, устанавливая осадные машины, и именно его присутствие воспламеняло их воображение и пробуждало в них мистическую веру в то, что нет ничего на свете, чего бы он не мог совершить; для них, как и для дельфийской жрицы, он был Непобедимым. Тому много примеров в предшествующих главах, здесь мы обратимся к руководству армией.
Македонской армией было нелегко управлять, в особенности из-за того, что благодаря той славе, которую она завоевала при Филиппе, полководцы разбились на две группы: старшие, которые делили с Филиппом его успех, и младшие – ровесники и товарищи Александра, – которые в начале войны горели желанием побеждать. Эти группы можно назвать партиями Пармениона и Александра: упрямые соратники Филиппа и более либерально настроенные сторонники Александра, люди вроде Гефестиона, Неарха и Птолемея, которые были его ровесниками и товарищами по играм. В силу устройства македонской монархии избежать соперничества было трудно. В ней частично сохранялись представления героических времен, племенных объединений. Царь был наследным военным главой македонских племен; его избирало собрание воинов – армия, – его власть была ограничена другими «царями», главами аристократических родов, которые находились с ним в родственных или товарищеских отношениях. В соответствии с македонским устройством именно армия была верховным судом, а не царь или гражданский совет, именно армия рассматривала уголовные дела, такие, как убийство или измену, как в случае с Филотом. Александр, хотя и правил единолично, не был деспотом, который мог делать все, что ему заблагорассудится.
Несмотря на эти ограничения, Александр беспристрастно относился ко всем своим воинам и не выказывал излишней подозрительности. В Египте, когда ему стали намекать, что Филот замешан в заговоре, имеющем целью его убить, Александр не поверил, ибо много лет они были друзьями; когда до него дошла весть, которую принесли Эфиальт и Кисс, о том, что Гарпал исчез, прихватив с собой 5 тыс. талантов казенных денег, он бросил доносчиков в темницу, поскольку не мог поверить, будто его друг детства Гарпал мог пойти на такое преступление. Он одинаково относился ко всем своим приближенным и щедро одаривал их наградами и подарками, так что его мать даже предостерегала его «не делать их равными царям». Но он всегда оставался господином, и, когда в Индии возникла ссора между Кратером и Гефестионом, он во всеуслышание назвал Гефестиона глупцом и безумцем, не желающим понять, что он был бы ничем, если бы кто-нибудь отнял у него Александра. «Кратера он сурово разбранил с глазу на глаз, а потом, приведя их обоих к себе и примирив друг с другом, поклялся Аммоном и всеми другими богами, что никого из людей не любит так, как их двоих, но если он узнает когда-нибудь, что они опять ссорятся, то непременно убьет либо их обоих, либо зачинщика» (Плутарх. Александр. Пер. М. Ботвинника и И. Перельмутера).