"Военные приключения-2". Компиляция. Книги 1-18
Шрифт:
– Ты сейчас и уйдешь, Леша?
– Говорю тебе: ночью. А еду ты мне сразу собери, я ее во дворе спрячу, чтобы Глущенко не видел. Ну давай, Катя, не теряй времени! Стой, что это?
На улице, недалеко от дома, послышалась какая-то возня, и вдруг протяжно и отчаянно закричал человек. Вслед за тем, сотрясая оконные стекла, грохнул выстрел, и крик оборвался.
Опрокидывая стул, Лешка бросился к окну. Сквозь заложенные ставни ничего нельзя было разглядеть, но через несколько секунд он отчетливо услышал топот множества ног по мостовой.
– Немцы! – проговорил Лешка. – Дворы обходят. Катя, надо открыть.
У Екатерины тряслись губы.
– Это за тобой пришли, Лешенька!
– Что ты мелешь! Они дворы обходят. Пойди открой, хуже будет!
Она попыталась встать, но не смогла: ее не держали ноги. Тогда Лешка сам бросился к двери. Сообразив что-то, он на ходу отстегнул свой новый военный ремень, швырнул его под стол и выскочил во двор.
Ворота гремели под ударами винтовочных прикладов,
– Иду, иду! – крикнул Лешка. – Сейчас!
…Засов цеплялся за кривую скобу. Лешке не сразу удалось сбросить его.
За воротами стояли немцы.
– Почему долго не открывал? – крикнул один из них, полный, небритый, с офицерскими нашивками.
– Не успел, торопился, – ответил Лешка и не узнал своего голоса, осипшего, точно от простуды.
Офицер, сузив глаза, смотрел на его форменную гимназическую рубаху.
– Кто ты есть? – скрипуче спросил он. – Фронт-зольдат… Фронтэвик?
– Я гимназист, – сказал Лешка, – гимназист, гимназия, ученик, понимаете?
Немец брезгливо и недоверчиво оглядел его с ног до головы и, оттолкнув плечом, пошел в ворота.
– Durchsucht alles, schneller! [122] – приказал он.
Солдаты разбежались по двору.
– Кто-нибудь заходиль сюда? – спросил офицер. Лешка энергично затряс головой:
– Нет, что вы, никого не было!
– Кто в доме?
– Я и сестра с мужем. Он торговец, торгует, коммерсант, – добавил Лешка, вспомнив любимое слово Глущенки.
Офицер еще раз смерил его взглядом и отвернулся.
122
Обыскать все, живее! (нем.)
Стоя за его спиной, Лешка затаив дыхание смотрел, как солдаты рыскали по двору, ворошили штыками кучу хвороста, для чего-то заготовленного Глущенко, выламывали двери сарая и шарили внутри. Один немец спустился в подвал, а двое зашли в курятник..
Они пробыли там несколько секунд и вернулись, ничего не заметив. У Лешки отлегло от сердца.
Запирая за офицером ворота, Лешка слышал, как немцы уже ломились в соседний двор. От пережитого волнения он чувствовал усталость во всем теле. Сейчас, когда опасность миновала, ему было стыдно вспоминать, каким просительным, приниженным голосом он разговаривал с этим толстым самоуверенным немцем… Плевать! Как бы там ни было, он спас Силина и Екатерину, которой тоже не поздоровилось бы, найди немцы спрятанного на ее дворе фронтовика. Кроме того, он теперь знает, что в своей гимназической форме не вызывает подозрений. Можно было даже сходить в город и посмотреть, что там делается…
Екатерина собрала Лешку в дальнюю дорогу. В старый вещевой мешок, с которым отец ездил на рыбалку, она уложила смену белья, носки и всю еду, какая нашлась в доме. Пока она возилась, Лешка достал из своего сундучка чистую выходную форменную рубаху и запасной ремень с белой пряжкой, на которой еще сохранился вензель первой херсонской гимназии. Рубаху он попросил отутюжить.
Когда Екатерина занялась утюгами, он отнес мешок к тайнику.
Силин спал. От света, упавшего ему на глаза, он встрепенулся и схватил винтовку.
– Это я, – успокоил его Лешка, – поесть вам принес.
Он передал Силину мешок и кружку с водой, которую захватил в сенях.
– Пейте скорей, кружку надо назад. Силин с жадностью выпил воду.
– Спасибо, брат, в горле точно наждаком скребли. Это ты с немцами разговаривал?
– Я.
– Больше, должно быть, не придут…
– Товарищ Силин, – сказал Лешка, – я в город хочу сходить.
– Это еще зачем?
– Так… Может, увижу кого из наших.
– Тебе что, жизнь надоела?
– Почему надоела! На мне разве написано? Эти-то немцы ничего не подумали.
Силин промолчал.
– Так как же, товарищ Силин?
– Вот что, Алексей, – сказал Силин, – я бы тебя сейчас не посылал, но раз ты сам… В общем слушай. Дам тебе адрес. Это то место, куда я сначала хотел пойти. Скажешь, что ты пришел от Петра Павловича поздравить с освобождением. Запомнил? От Петра Павловича поздравить с освобождением, так и надо сказать.
– Ясно, – ответил Лешка. Дело было знакомое.
– Расскажи им, где я, и вообще обо всем. Там люди верные, помогут выбраться из Херсона. Адрес такой: Купеческая улица… – Силин назвал адрес и велел Лешке повторить. – Помни, Алексей, если попадешься, лучше меня покажи, а этот адрес забудь!
– Да вы что! – обиделся Лешка.
– Слушай, не перебивай! По городу ходи осторожно, смотри, чтобы не выследили тебя. На рожон не лезь, помни, что ты не один. Да что говорить, сам должен понимать. Теперь ступай… Счастливо. И осторожней!..
Лешка тщательно сдвинул доски и нагреб на них мусору.
– Здесь, может, Глущенко будет шататься, сестрин муж, так вы молчите, – предупредил он. – Я приду – стукну три раза, вот так.
– Ладно.
Рубаха уже была готова. Умытый, в свежеотутюженной форме, Лешка имел вид вполне благонамеренного старшеклассника.
– Может, не пойдешь, Лешенька? – готовясь снова заплакать, сказала Екатерина. – Ведь знают, что ты у фронтовиков был. Братинька, не ходи!..
Но Лешка уже не слышал ее.
ХЕРСОН – НЕМЕЦКИЙ ГОРОД