"Военные приключения-2". Компиляция. Книги 1-18
Шрифт:
Величко смял пальцами нижнюю губу, подумал.
– Пошли к Брокману, – сказал он. Председатель ЧК встретил Алексея приветливо:
– А, путешественник! Зачем пожаловал?
– Просит послать его с группой Илларионова, – сказал Величко. – Узнал, что Крученый в Алешках,
Алексей доложил о показаниях мельника.
– Слухи не проверенные, – сказал он, – но все-таки… Я ведь один знаю его в лицо, товарищ Брокман.
– Мгм… Как ты думаешь? – спросил Брокман у Величко.
– Я так считаю: с Илларионовым мы его не пошлем. Подожди, подожди, – остановил он Алексея, –
– С какой Королевой?
– Есть одна в Алешках. Жила там при белых, надежный человек. Будет связывать тебя с Илларионовым. Сам держись особняком: Алешки – маленький городок, в момент все будет известно. Илларионова я предупрежу. Теперь насчет обстановки. Крученого, конечно, поймать надо, но, смотри, не увлекайся, дело не только в нем. В Алешках штаб группы войск. Через город идут войска. Сейчас там самое место для шпионов. За последнее время они убили трех командиров и шесть красноармейцев. Скорее всего, там шайка, и твой Крученый, если он в Алешках, не последняя, должно быть, спица в ихнем колесе. Я думаю, вот как надо действовать…
Величко изложил свой план. Брокман этот план одобрил.
– Перед отъездом зайди, напишу записку к начальнику штаба Саковнину, я его хорошо знаю, – сказал он. – Величко, подготовь ему документы по всей форме… – И улыбнувшись: – Фамилию изобрети самую красивую.
– Пусть едет под своей, – возразил Величко. – Он ведь здешний. Встретит знакомого – и все, провал.
– Тоже верно, – согласился Брокман. – Подумайте как следует над мелочами и не тяните. Завтра же отправь его…
МАРУСЯ КОРОЛЕВА
Группа, возглавляемая Илларионовым, отбыла на рассвете. Алексей выехал днем. В кармане у него лежали назначение в армию на должность штабного писаря и бумага из херсонского госпиталя, где он якобы «проходил лечение по поводу возвратного тифа».
Старый, сочащийся паром и дымом пассажирский пароход «Петр», совершавший регулярные рейсы между Херсоном и Алешками, отходил в три часа пополудни. На двух его палубах в страшной тесноте сидели беженцы с мешками и корзинами. Мужчин было немного. Больше – женщины, измученные и озлобленные. Молчаливые дети равнодушно смотрели на проплывающие берега.
«Петр» шлепал колесами мимо высохших за лето плавней, мимо ивовых зарослей и буйно разросшихся камышей. Белые цапли степенно перелетали через пароход, опускались возле берега и, поджимая одну ногу, неподвижно застывали на обводьях.
Через час в излучине днепровского рукава – он назывался рекой Конкой – показались красные пристанские крыши, дебаркадер и рядом с ним – песчаный спуск к воде. Алешки.
Занимая всю реку, «Петр» неуклюже развернулся и подвалил к дебаркадеру. Началась высадка. Минуя проверявших билеты матросов, Алексей спрыгнул на берег и вместе с толпой вышел в город.
В детстве он часто бывал здесь у тетки, умершей в начале революции. Городок напоминал большое село: белые, крытые соломой мазанки, баштаны, сады, огороды, сбегавшие к реке, тихие травянистые улицы, где свободно паслась скотина. Сейчас и в помине не было той безмятежной тишины, которой когда-то славились Алешки. На улицах обозы, тачанки, коновязи. Не выветриваясь, стоит смешанный запах навоза, дегтя и пекущегося в домах хлеба для армии. Всюду красноармейцы, матросы; то и дело, улюлюкая, проносятся верховые – ординарцы.
Алексей явился в штаб.
Оформление на должность писаря отняло немного времени. Полный, насмешливый начальник штаба Саковнин, прочитав записку Брокмана, сказал:
– Сегодня приходил один из ваших, Илларионов, предупреждал, что приедете. Ну что ж, писарь из вас, как я понимаю, неважный. Будете состоять при мне. Можете отлучаться не докладывая. Понадобится что – обращайтесь…
Алексей откозырял и пошел искать Королеву.
Королева жила в похилившейся хатенке на самой окраине городка, вблизи песчаных дюн (за Алешками начиналась обширная степь, сухая и безводная, как пустыня). При доме был небольшой садик с огородом, засаженным главным образом картошкой. У калитки- собачья будка. Лохматый черномордый кобель бросился под ноги Алексею.
Алексей остановился, ожидая, что на собачий лай кто-нибудь покажется.
Через минуту вышла девушка в косынке, желтом сарафане и белой рубахе с засученными рукавами, сердито крикнула:
– Зачем собаку дразнишь! Кого надо?
– Королева здесь живет?
– Фомка, на место! – Девушка загнала пса в будку и ногой загородила вход, не давая ему выскочить.
– Иди в избу, – сказала она Алексею, глядя на него строгими светлыми глазами.
Наклонившись в дверях, Алексей вошел в тесную хату с большой русской печью и до блеска промытыми оконцами. Здесь было очень чисто, пахло сушеными травами. Возле окна сидела пожилая женщина в серой кофте, с темным лицом, покрытым мелким кружевом добродушных морщин. Она что-то растирала в глиняной миске.
– Здравствуйте, – сказал Алексей.
– Садись, садись, – закивала женщина, – ничего…
– Она глухая, – сказала девушка, входя в комнату, – ты с нею погромче.
– Кто здесь Королева?
– Обе мы Королевы, а что надо?
Стараясь скрыть удивление (не таким рисовался ему подпольный работник ЧК!), Алексей сказал:
– Величко тебе привет передает.
– Ты Михалев?
– Я.
– Мне Илларионов говорил.
«Уже успела повидать!» – все больше удивляясь, подумал Алексей.
– Документ у тебя есть?
– Вот он…
Она прочитала его госпитальную бумагу, придирчиво всматриваясь в подписи врачей, хотя – Алексей знал – все они были сделаны рукой Величко. Вернув бумагу, девушка улыбнулась, и ему сразу стало понятно, что ее строгость, и резкие интонации в голосе, и независимая манера держаться – все это напускное, что ей свойственно улыбаться, быстро и много говорить, бурно выражать радость и неудовольствие. На вид ей можно было дать лет восемнадцать, а то и меньше. У нее была крепкая фигурка, миловидное лицо с ямочкой на правой щеке, рот маленький – верхняя губа тоненькая, нижняя пухлая. А глаза уже не казались строгими и удивляли своей величиной – они были почти круглыми.