Военные приключения. Выпуск 2
Шрифт:
Сазонов с Максимовым переглянулись. Опять кожаная куртка. Преступник никуда не уехал, бродит по городу.
— На осколках бутылки я обнаружил три следа пальцев. — Платов поднял вверх и показал Михаилу Ивановичу на просвет два осколка. — Следы оставлены не Зворыкиной.
— Деньги у вас? — Максимов повернулся к примолкшей было кассирше.
Елизавета Ивановна заспешила в свою кабину и выдвинула ящик кассового аппарата. Вооружившись пинцетом, Платов осторожно извлек из ячейки шесть пятерок и разложил на листе оберточной
На следующее утро Михаил Иванович снова приехал в монтажное управление. В вестибюле висел некролог с крупной фотографией улыбающегося старика. Тихов умер. С тягостным чувством за эту нелепую смерть Максимов поднялся на этаж в отведенный кабинет.
В дверь робко постучали, и в кабинет вошел здоровенный парень. Следователь узнал слесаря мастерской Кондратова.
— Я не все вам сказал вчера, — вдруг выпалил он с порога.
— Хотите дополнить? — Максимов кивнул на стул.
— Догадку имею, товарищ следователь. А там уж сами смотрите. Окажется виноватый — так ему и надо. — Кондратов сел и перешел на шепот: — Хочу поделиться насчет Якова Захарова, есть у нас такой любитель выпить. В день получки, двадцать третьего, Яшка долго торчал у конторы, все бульдозер ремонтировал. Мы по заявкам работаем. Техника отказала — вечером черкни в журнал у диспетчера — утром тебе чин чинарем в лучшем виде исправят. А он прибегает после обеда часа в два или три без заявки — пускач барахлит. Я не посчитался, конечно, заменил ему. Смотрю, принял работу и ходит покуривает, не торопится. Слышу, начальник колонны на него орет, когда, мол, прохлаждаться кончишь? Бульдозер нужен, на объекте люди стоят!
— Не понимаю, Кондратов, какое отношение имеет ремонт бульдозера Захарова к нападению на кассу?
— Самое прямое. Я недосказал. К вечеру сидим на лавочке, курим. Вижу, к нему мужик подходит, но не дошел, а так с бочка на него посмотрел и перемигнулся. Яшка головой повертел и глазами показывает в сторону входа. Тот в ответ кивнул и прямиком в контору на второй этаж, где касса.
— Как выглядел мужчина? Узнаете при встрече?
Кондратов горестно вздохнул.
— Не разглядел. Помню, что при портфеле.
— Захаров когда ушел с работы?
Слесарь задумался.
— Поздно. Солнце садилось, а он все возле бульдозера крутился. Тогда мне и невдомек. На следующий день, уже после кражи, Яшка от работы опять отлынил и по двору шастал. Все спрашивал: нашла милиция или нет?
— Не припомните, во что одевается Захаров?
— Что у него, ханыги, может быть. Один костюм серый затрепанный. Ну, правда, не так давно куртку кожаную купил.
— Шарф зеленый у него есть?
— Не знаю. Он вроде бы их презирает. А вот рубашка зеленая имеется.
Когда Кондратов ушел, Максимов возбужденно прошелся по кабинету. «Неужели удалось выйти на одного из преступников? — Раскрыв папку, следователь извлек из нее протокол допроса. — Так… «Захаров Яков Сергеевич… русский… не судим»… Двадцать третьего ремонтировался… барахлило пусковое устройство… ушел в половине шестого…» Кондратов назвал другое время. Кто же из них врет? «Посторонних никого не видел…» Опять расхождение. Где же был после работы? Проверить можно? «…Поехал на пляж купаться…» Видимо один? Так и есть. Все продумал, «…ночевал в общежитии…».
Максимов тут же связался с управлением внутренних дел. Узнав его, Сошников обрадовался:
— Заканчиваю проверку грузчиков.
— Володя, у меня к тебе просьба. Запиши данные: Захаров Яков Сергеевич… Проверь его по дактилоскопическим данным и пригласи ко мне Зворыкину, кассира из магазина. Кстати, позвони Сазонову в райотдел и попроси его установить, где находились Захаров и Кондратов в ночь с двадцать третьего на двадцать четвертое августа.
Максимов вызвал начальника третьей колонны Бызина, в которой Захаров работал бульдозеристом.
Бызин Андрей Григорьевич оказался кряжистым неулыбчивым человеком со следами давнего порохового ожога на подбородке.
— Что вы можете сказать о Захарове? — спросил его Михаил Иванович.
— Парень старательный, у нас работает три года. После школы рабочей молодежи поступил в вечерний техникум.
— Вспомните, чем он занимался днем двадцать третьего?
— На ремонте стоял. Сначала пусковой движок менял, потом уплотнительные манжеты.
— Андрей Григорьевич, он не мог вас обмануть? Может, решил на объект не ездить и любыми путями остаться будто для ремонта?
— Нет, товарищ майор. — Бызин усмехнулся. — Меня не проведешь. Я хоть и накричал на него, что долго на ремонте болтается, а потом пожалел. Не прав-то я был. Месяц назад не дал ему встать на плановое техническое обслуживание. В день зарплаты Захаров ушел домой как обычно. А вот на следующий, двадцать четвертого, часов до семи работал. Но это уж я его заставил. Сказал, пока он вам показаний не даст и бульдозер не отремонтирует, в отпуск не отпущу.
— В какой отпуск? — насторожился Максимов.
— За счет отгулов на пять суток. Яков мне сказал, что у вас был, а насчет бульдозера слово сдержал.
— Для чего ему отпуск, вы не спрашивали?
— Как же, в заявлении написал, хочет съездить к матери перед занятиями.
— Хорошо. Где Захаров мог находиться в ту ночь? Не знаете?
— Затрудняюсь ответить. Прописан-то он в общежитии. Может, был у своей девчонки? Знаю, года два встречаются.
Андрей Григорьевич невольно нахмурился.
— Я не без понятия. Чую, куда вы клоните. Но я уверен, не сделает этого Яшка.