Военные приключения. Выпуск 7
Шрифт:
— Говорите, говорите. Я вас слушаю, — быстро произнес Мюллер.
— Я прошу не забыть моих услуг для «великой Германии» и ее фюрера.
— Дорогой Рудольф Вильгельмович! Берлин многое знает о вас. Ваша поездка санкционирована руководством немецкой разведки. Гордитесь этим доверием. Фюрер не забывает своих верных сыновей. Скоро он отблагодарит вас за безупречную работу.
Кузнецов после этих слов, конечно, выразил благодарность за оказанное доверие. Вскоре они прощались.
— Успеха вам! — коротко пожелал Кузнецову при расставании Мюллер.
На следующий день Николай Иванович был в НКГБ СССР. В обстановке, похожей на генеральную репетицию в театре, была досконально отрепетирована его новая роль — роль немецкого дипломата. «Актером» Кузнецовым «режиссеры» из Наркомата госбезопасности остались довольны.
На заводе Николая Ивановича с удовольствием включили в группу специалистов, отправлявшихся по служебным делам во Львов.
Через два дня в И часов Кузнецов и Егоров в разных купе прибыли в Черновицы. Николай Иванович взял извозчика, которых в то время было довольно много на привокзальной площади. Темно–серый в яблоках рысак домчал его до гостиницы «Палас», где ему быстро оформили номер.
В 15 часов Кузнецов появился на улице Мирона Костича, нашел небольшой домик под номером На и позвонил. Ему открыл среднего роста, плотный мужчина в синем костюме. Николай Иванович по описанию Мюллера узнал Кустнера. На вид Кузнецов дал бы Кустнеру лет пятьдесят пять, но от Мюллера он знал, что ему пошел шестьдесят второй год.
Кузнецов снял шляпу и поздоровался.
— Что вам угодно?
Николай Иванович отрекомендовался германским дипломатом Рудольфом Фальке, следующим в Москву. Затем он сообщил ему пароль и передал письмо.
Не задавая больше вопросов, Кустнер быстро прочитал письмо Мюллера и, радостно взмахнув руками, пригласил снять пальто и проводил Николая Ивановича в комнату.
В комнате был страшный беспорядок. Чувствовалось, что хозяин готовится к отъезду. Сели к столу. Кустнер хотел было поставить бутылку водки, но Кузнецов отказался.
— Господин Фальке, — проговорил Кустнер, — Мюллер сообщил мне о вашем приезде. Я ждал вас с нетерпением. Мне нужно отсюда бежать. Я много сделал за свою жизнь для Германии. Волею судеб я очутился в этой страшной стране. Десять месяцев, которые я прожил здесь, показались мне вечностью. Я не скрываю это от вас. Я боюсь за свою жизнь, боюсь за свои ценности, боюсь этих новых порядков в Северной Буковине. Бежать, бежать… И быстрей.
Кузнецов заверил Кустнера, что фюрер делает все, чтобы перебросить его в Германию. Тот кивнул и произнес:
— Я знаю. Мой опыт нужен немецкой разведке…
Николай Иванович посмотрел на него с некоторым почтением, в глазах у него сверкнула зависть. Кустнер заметил это. Он встал, выпрямился и уже в тоне приказа сказал:
— Отсюда вам нужно будет захватить часть моих ценностей. В Германии я передам их фюреру на борьбу с коммунистами. Сегодня в 18 часов мы встретимся у главного почтамта. Там все и завершим…
В архивных материалах
«…По всем данным, внешность и апломб Кузнецова произвели на Кустнера очень сильное впечатление и это помогло ему в будущем.
Вторая встреча состоялась в тот же день. В 17 часов 30 минут Кузнецов, направляясь к центральной почте, встретил Кустнера. Как незнакомые, пошли на почту, где Кустнер на ходу, незаметно, передал Кузнецову шифрованное письмо для Мюллера, пакеты с золотыми вещами, бриллиантами и иностранной валютой…
Третья встреча Кузнецова с Кустнером произошла на следующий день в 21 час в номере гостиницы «Палас», где он передал Николаю Ивановичу разных вещей на несколько десятков тысяч рублей и анкеты на получение заграничных паспортов.
Смысл зашифрованного письма заключается в том, что Кустнер передает свои ценности Фальке (Кузнецову), а также, что в Черновицах имеются очень богатые люди, мечтающие выбраться за границу…
Прощание Кузнецова с Кустнером носило весьма теплый характер».
После этого Николай Иванович отбыл из Черновиц во Львов. Успешно завершив там командировочные дела, он вернулся в Москву. А Кустнером и его связями занялось Управление НКГБ по Черновицкой области. Нужно было установить агентов, помогавших ему в шпионской работе до присоединения Северной Буковины к Украинской ССР. Нужно было разобраться в людях, «мечтавших выбраться за границу».
Встреча Кузнецова с Мюллером состоялась в один из теплых майских вечеров в Сокольниках. Как было условлено по телефону, Николай Иванович принес ему письмо и анкеты. Он спокойным тоном, подробно доложил Мюллеру о результатах поездки в Черновицы. Тот был им доволен.
Подойдя к Кузнецову, он похлопал его по плечу, затем обнял.
— Дорогой Рудольф Вильгельмович! Вами совершен подвиг. Вы достойный сын великой Германии, — тихо проговорил он.
Они долго бродили по слабо освещенным аллеям весеннего парка. Мюллер ходил восторженный, праздничный. Остановившись у маленькой, полностью распустившейся березки, он сорвал несколько листков, подбросил их вверх и произнес:
— Смотрите! Вот так разлетаются под напором германского оружия страны Европы. Этот листок — Польша. Она разбита. Этот — Франция. Она также разбита. Этот — Греция. Армия ее сдалась. Этот — Югославия. И она побеждена. Этот… Этот… — продолжал Мюллер.
Николай Иванович почти не слушал его. Он с удовольствием вдыхал чистый весенний воздух и думал о родной деревне Зырянке. Как хотелось ему сейчас очутиться там, подальше от ненавистного этого фашиста. «У нас березки только начинают распускаться», — подумал Кузнецов.